– А куда надо платить?
– спросила я, вынимая стодолларовую бумажку.

Управляющий очень резво выхватил ее у меня из рук, сказал, что сейчас сам все организует в лучшем виде, а нас просит только подождать пару секунд. Действительно, вернулся он мгновенно со стопкой каких-то пластмассовых карточек и с поклоном передал их мне.

– Во что хочет играть уважаемая ханум?

– В рулетку, - ответила я, не задумываясь.

Думать было особенно не о чем. Я не знала правил ни единой карточной игры, кроме, разве, подкидного дурака, и к карточным столам мне вообще подходить было незачем. Значит, оставалась рулетка, не игральные же автоматы, в конце концов.

Вокруг стола с рулеткой было довольно много народа, но для нас места нашлись мгновенно. Я положила стопку фишек по левую руку от себя, справа пристроила свою роскошную сумочку - именно так вела себя выхоленная и разодетая дама по другую сторону стола. И стала ждать начала шоу.

Когда предложили делать ставки, я уже не колебалась. Свой внутренний голос я слышу крайне редко, он у меня очень застенчивый и, как правило, молчит, даже если его о чем-то спрашивают. Но тут он проявил себя во всей красе и, подчиняясь ему, я поставила всю стопку фишек, кроме одной, на черный квадрат стола с цифрой тринадцать.

– Вы уверены, Фэриде-ханум?
– с удивлением спросил Исмаил-бей.

– Абсолютно!
– отрезала я.

Шарик весело запрыгал по пологому кругу, постепенно замедляя ход. Вокруг стола воцарилась абсолютная тишина, нарушал которую только этот веселый металлический стук. Поколебавшись немного на финише, шарик как-то лениво вкатился в избранный им лоточек и там замер.

– Тринадцать черный!
– провозгласил крупье по-английски и придвинул ко мне довольно значительное количество фишек других игроков.

– Браво, ханум!
– шепнул Исмаил-бей.
– Попробуем еще?

– Попробуем, - храбро кивнула я.

Храбро-то храбро, но возле себя я все-таки оставила фишек ровно на сто долларов. А остальную внушительную стопку снова водрузила на тот же квадрат. На сей раз никаких комментариев со стороны Исмаил-бея не последовало. Он только весело подмигнул мне, когда шарик... снова вкатился в ту же лунку. Я опять выиграла!

– Еще?
– спросил Исмаил-бей.

С тупой уверенностью, которой за собой раньше не знала, я проделала ту же процедуру в третий раз. "Страховочные фишки" я тоже оставила возле себя. И затаила дыхание.

– Тринадцать черный!
– с некоторым оттенком отчаяния в голосе объявил крупье.

После этого возникла некоторая пауза: крупье поменяли. Я прислушалась к своему внутреннему голосу и поняла, что полоса фарта закончилась и нужно достойно выйти из игры. Собрать все выигранное и убраться отсюда как можно скорее, было не совсем этично, с моей точки зрения. Поэтому я поставила на тот же квадрат только "резервные фишки", твердо решив с остальным выигрышем не расставаться. Новый крупье запустил волчок, шарик заскакал и...

– Четырнадцать красное!
– с торжеством объявил крупье.

Что и требовалось доказать. И вот тут я и решила остановиться. Свято верю в то, что нельзя жадничать, искушать судьбу или подталкивать ее в спину. К тому же я понимала, что выиграла совершенно сумасшедшие для меня деньги, причем выиграла сама. Исмаил-бей на это развлечение не потратил ни цента, так что я, не угрызаясь совестью, могла считать их действительно своими. Голова у меня слегка кружилась, как после бокала шампанского, я повернулась к Исмаил-бею и сказала:

– Спасибо, Исмаил-бей. Я наигралась. Что тут дальше делается по правилам.

Оказывается, по правилам здешнего хорошего тона одну-две фишки нужно оставить крупье - вроде чаевых. Я обеспокоилась, что чаевые-то нынешний крупье как бы не заслужил, при нем я проиграла, но Исмаил-бей быстро меня успокоил, сказав, что тут царит демократия и справедливость, все чаевые сваливаются в так сказать, "общий котел", а потом, после закрытия казино делятся на всех поровну. Ну, и слава богу, меня это уже ни с какой стороны не касалось. Так что я необходимые чаевые оставила, собрала, точнее мне помогли собрать на специальный поднос выигранные мною фишки и я в сопровождении Исмаил-бея отправилась к кассе.

Выиграла я, оказывается, пятьдесят тысяч с мелочью. "Мелочь" составляла почти триста долларов и меня почему-то доконало именно это. Пятьдесят кусков я просто не воспринимала, я такими категориями денежных сумм сроду не оперировала, и понимала только, что, вложив в игру сто кровных долларов, я эту сумму утроила. Эти купюры я пристроила в сумочку, а вот как распорядиться буквально свалившимся на меня богатстве в физическом смысле, не знала. Пакет получился довольно внушительный: в карман не положишь, за пазуху не засунешь. Я с надеждой посмотрела на Исмаил-бея: может быть, он что-нибудь придумает.