— Дура! Машина не целует, она давит! С ума сошла?

По-моему, вместо слова «целует» было использовано нечто более емкое и выразительное, за подробности не ручаюсь.

Следующим номером программы я обнаружила себя на заднем сидении этой самой дурацкой машины, причем сидевший рядом со мной человек в светлом костюме достаточно крепко обнимал меня за талию.

— Но-но, — сказала я как можно более грозно. — Мы едва знакомы, а вы уже допускаете такие фамильярности.

— Помолчите-ка, — негромко ответил мне человек, в голосе которого отчетливо слышалась привычка командовать. — Неизвестно, что вы там себе переломали. Сейчас поедем в травмпункт…

— Еще чего! — возмутилась я. — Высадите меня у ближайшего метро. А если некуда девать время, поинтересуйтесь лучше, не попортила ли я ваш лимузин. Так что вам — на станцию технического осмотра, а мне по делам. Разойдемся, как в море корабли…

Меня поджидали вожделенные тридцать рублей кровно заработанных денег, а я должна тратить время на какие-то пункты! Сами сумасшедшие, допустим, но зачем меня в свою компанию тащить?

— Дима, — продолжил мужчина, обращаясь к водителю, словно не слыша моих патетических воплей и остроумных замечаний. — Сейчас высадишь меня у Кутафьей башни и часа за два постарайся управиться. Отвезешь эту милую даму в травмпункт и убедишься, что с ней все в порядке. Потом вернешься за мной и доложишь ситуацию. Понадобится госпитализация — организуешь. Ну да не мне тебя учить. И никакие её возражения не слушай. Просто детский сад какой-то! Была бы моей дочерью, ей-богу, выпорол бы.

Дима молча кивнул, даже не повернув головы в мою сторону.

— Детей бить непедагогично, — назидательно заметила я, стараясь взять себя в руки.

На самом деле меня просто колотило от самого настоящего страха. Не хочу в больницу, терпеть не могу никаких больниц! Стоило сбегать от Белоконя, чтобы угодить под это черное четырехколесное чудище, под опеку молчаливого Димы, в руках которого и руль-то был практически незаметен. Да я лучше утоплюсь!

— Никаких больниц, — открыла я было рот, но меня снова как бы проигнорировали. Впрочем, не до конца.

— Как вас хоть зовут, дитя природы? — спросил мой сосед, и довольно ловко ощупал мне голову и плечи. — Да не дергайтесь, я не покушаюсь на вашу честь и достоинство. Элементарный предварительный медосмотр. Голова не болит?

— Майя, — буркнула я, решив с этой минуты выдерживать стиль гордого достоинства и неприступной холодности. — Ничего у меня не болит. Я вообще очень здоровая.

— Как это вас родители одну из дома выпускают? — покачал головой мой собеседник. — Вы же представляете ходячую опасность для транспорта. Точнее, бегающую. Со зрением-то проблем нет, деточка?

Нашелся, буквально на мою голову, благородный отец!

— Я торопилась… И вообще, надеюсь, мои проблемы очень скоро перестанут вас волновать.

— Кто знает… На свидание, конечно, торопилась?

— С утра пораньше? Делать мне больше нечего! — возмутилась я. — В редакцию, за гонораром. Надо успеть до двух. Так что больницы отменяются. И вообще вам не кажется, что ваши вопросы становятся слишком личными? А местами просто смахивают на допрос с применением…

— Отставить истерику, — негромко сказал мой собеседник, и я почувствовала, что действительно вот-вот разревусь. — Будете делать, как сказано. Прежде всего, вытрите лицо и высморкайтесь, деточка.

Я полезла в сумку за носовым платком, но его там, естественно, не было. Платки я теряю прямо-таки с космической скоростью, хоть булавками пришпиливай. В этот момент машина затормозила у стен Кремля.

— Возьмите мой платок, ребенок, — иронично, но не зло предложил мой собеседник. — А мне пора. Надеюсь, все будет в порядке. Правда, Дима?

Молчаливый Дима снова кивнул, дождался, пока его начальник покинет салон, и рванул с места в карьер. Надо полагать, все-таки в травмпункт. Что ж, раз врач сказал — в морг, значит — в морг. И платок на память подарили, хотя мне всегда казалось, что такие сувениры дамы преподносят кавалерам, а не наоборот. Дорогой платок, пахнет дорогим одеколоном, если не духами. Я бы удавилась, расставаясь с таким предметом конфекции.

В травмпункте было, как всегда, столпотворение, но Дима показал регистраторше какую-то книжечку, и меня быстренько стали осматривать, задавая попутно всякие дурацкие вопросы: не болела ли я в детстве желтухой да не страдала ли эпилепсией какая-нибудь из моих двоюродных теток. Просто дурдом какой-то!

Честно говоря, процедура нравилась мне все меньше и меньше, но если от врачей ещё как-то можно было сбежать, то удрать от Димы не представлялось никакой возможности. Он добросовестно ходил за мной по всем кабинетам, и ему это почему-то разрешали. Ну, ладно, пока осматривали голову и светили в глаза фонариком, это в принципе можно было пережить. Но вот демонстрировать незнакомому мужчине мой бюст мне хотелось меньше всего на свете. А он, мужчина, даже не делал попытки отвернуться. Товарищ явно не страдал излишней деликатностью.

Всего забавнее было видеть, как он «рассекал» за мной по коридорам травмпункта. В узких коридорах лечебницы Дима двигался как-то боком, бессознательно имитируя походку неувядаемого Терминатора. Милосердные сестрички теряли дар речи, видя двухметровый атлетически сложенный экземпляр «хомо сапиенс» с невероятно синими глазами. Смерть девкам, да и только! И такой мужик тащится за какой-то пацанкой, которая явно не ценит своего счастья и как бы даже делает одолжение, с кислым видом — так и быть позволяя себя сопровождать!