— Зачем? — спросила хриплым шёпотом, когда немного отошла.

— Прости, — волна сожаления и беспокойства за меня, превалировала в его эмоциях над всем. — Я так хотел, чтобы ты увидела правду… что не подумал о том, что ты можешь не понять или…

— Ты и не подумал? — спросила устало. — Не верю… Так зачем? — очень хорошо ощущала, что он мне в чём-то только что соврал.

— Прости, — глянул на меня виновато, но хитринки в синих глазах выдавали его с головой. — Хотел узнать, как на самом деле ты ко мне относишься.

— И как? — недовольно нахмурилась и дёрнула связанными за спиной руками. — Узнал? — кажется, начинаю злиться и мне уже всё равно, обидит его это или нет.

— Прости, — покаялся он ещё раз.

— Развяжи руки, пожалуйста, — пока я ещё просила, скоро требовать начну и стучать по полу ногами.

Мужчина повиновался, не став спорить… и что-то такое подозрительное было в его эмоциях, не могла правильно интерпретировать и насторожилась, когда смогла беспрепятственно встать, потирая запястья рук. Вий встал как и я, и сделал шаг в мою сторону. Крепко обхватил мои щёки руками, так, чтобы я не смогла вырваться, и заглянул мне в глаза.

— А если так, Ева? — спросил вслух. — Что ты видишь, что ты чувствуешь?

— Мне страшно, — попыталась вывернуться, но не удалось, я вновь нырнула в водоворот его чувств и мыслей, которые в этот раз воспринимались мной более упорядоченно и точно.

— Не бойся, — прошептал мужчина, но слышала его краем сознания, полностью погрузившись в то, что урмыт хотел мне показать.

Там была я, такой какой он видел меня сейчас. Широко распахнувшая глаза и красивая… Для него красивая, очень-очень. И желанная… И манящая… И слова, относящиеся ко мне отдавались в моей голове: «Защитить, сберечь, быть рядом… Согласится. Не согласится. Захочет? Оттолкнёт?…» Их было много, этих слов… И они были все такие, что голова кругом шла. Неуверенно вцепилась руками в плечи урмыта, боясь просто не удержаться на ногах из-за передозировки эмоций… И сама, первой потянулась к губам Вия, всё ещё не веря в то, что осмелилась назвать всю эту мешанину одним единственным, и всё объясняющим словом: «Любовь». Кажется, меня любят. Ни за что… Просто за то, что я есть… За то, что я такая, какая есть… И это кружит голову лучше любого самого наикрепчайшего вина и сердце бьётся где-то у горла от такого открытия, и глаза отводить в сторону не хочется, а только смотреть, смотреть, смотреть и смотреть бы… И окунаться с головой в любовь, направленную на себя…

— Боже мой… — прошептала еле слышно, прямо мужчине в губы.

Слёзы сами собой, от полноты чувств, навернулись на глаза… И не надо было слов, и так всё становилось понятно… И про саму себя, и про урмыта, что стоял сейчас рядом и прекрасно понимал и ощущал, знала это точно, всё, что я сейчас испытывала… Кажется, я теперь знаю точную причину своего странного отношения к Вию… Я влюбилась… Притом по-настоящему… Не так как с Мороком и Яром… Сейчас всё было иначе… Полнее, ярче, сумасводительней… Наверное, потому что я ему безоговорочно поверила? Я влюбилась в Вия. Просто так, за то, что он есть на этом свете… за то, что он такой как есть, гадкий и одновременно самый лучший… Кажется, я плакала, когда целовала его в плотно сомкнутые губы. Обвив руками его шею, глотала слёзы, но не в силах была отвести взгляда от синих глаз, сияющих в ответ на мои эмоции так нестерпимо и, просто умерла на время от счастья, когда почувствовала на своих губах его неуверенный отклик. Урмыта не пришлось учить целоваться… Скорее всего, он откопал то, что нужно делать, где-то в закромах моей памяти… Но мне было всё равно, где и как он там сейчас копался… Меня больше волновал результат и моё желание просто задушить Вия в объятиях.

«Моя, моя, моя…» — его собственнические мысли мне очень понравились, и я с радостью откликнулась на них:

«Да, твоя» — подтвердила не колеблясь.

А потом стало не до разговоров, потому что руки мужчины стали настойчивей и бесстыдней, а я и не протестовала, потонув в море перемешавшихся моих и его эмоций. Это была невероятная смесь, в которой было и не разобрать, где и кто, что чувствует, и кто чему радуется… Но нереально было понимать, что достаточно провести рукой по одежде мужчины, в том самом месте, где самое драгоценная для него часть тела располагается, как тут же обжигает своим и чужим жаром желания.

Ах, какое это восхитительное наслаждение, когда ты чувствуешь нежность партнёра как свою, да ещё и замешанную на страсти и обожании, и сходишь от этого коктейля с ума, прежде даже, чем руки мужчины тебя касаются. Какое удовольствие дарить поцелуи, понимая, что для любимого человека, они драгоценней всех сокровищ мира… И сама собой приходит раскрепощённость и не остаётся никаких запретов, потому что это так естественно, когда тебя касаются и целуют любя, когда исчезают все преграды и возражения и хочется только одного, избавиться от лишней одежды и чувствовать друг друга кожей, пальцами, губами, телами…

Гладила его спину, прижимаясь к Вию всем телом и сходя с ума, от огня, растёкшегося по жилам от того только, что мужчина влажно целовал меня в шею. Бессвязные просьбы и нежные слова сами срывались с губ, вперемешку со стонами. И бёдрами, я всё крепче и крепче прижималась к нему. Он был такой сильный, такой нежный, такой терпеливый… Вий не спешил снимать с меня одежду, хоть я и умоляла его об этом срывающимся шёпотом. Быстрому соитию, он предпочёл долгую, мучительную для меня прелюдию.

Его пальцы сжимали мою грудь, и я отзывалась на это учащённым дыханием, и зарывалась пальцами в его светлые волосы, как мечтала совсем не так давно, ласкала его шею, прикусывая мочку его уха…

«Мой, мой, мой» — стучало в голове ликующе, и я запрокидывала голову, давая возможность любимому добраться до ямки у основания шеи.

Тягуче сладко вздохнула, когда медленно, дразня меня, Вий избавился от первой моей одёжки.

— Их слишком много, — захныкала недовольно, поняв, что почувствовать руки мужчины на обнажённой груди придётся ещё нескоро.

— Много, — согласился он, продолжив всё так же мучительно долго снимать с меня одежду, никуда не торопясь и смакуя каждое движение.