— Значит, Витторио. Какое место он занимает в вашей жизни? Он ваш друг? Бизнес-партнер? Или что-то большее?

— Друг. Скорее всего, друг. На что-то большее с Витторио сложно рассчитывать. Он из тех людей, кто быстро загорается, но и быстро затухает. Сейчас я его муза, но что будет дальше — не знаю.

— Значит, дело только в его непостоянстве? И будь вы в нем уверены, вышли бы за рамки дружеских и рабочих отношений?

— Я не знаю. Пока меня устраивает наше общение за созданием коллекции.

— Чем нравится? Расскажите о Витторио, пожалуйста. Вы говорили, что ради вас он подтянул свой русский?

— Да, он и так сносно общался на нем, но сейчас очень поднял уровень. Говорит, что надоело иметь барьер в виде переводчика. Да и я, живя здесь, стала хорошо понимать итальянский.

— Прекрасно. Итальянский — очень мелодичный, ласкающий слух язык. Наверняка Витторио, как и каждый представитель своей нации, обходителен с женщинами и красив?

— Да, он истинный итальянец со всеми вытекающими. Его энергия передается окружающим. А когда он с головой уходит в работу, вокруг него всё кипит и бурлит.

— Что вы чувствуете, когда оказываетесь рядом с таким активным человеком?

— Восхищение его талантом.

— И только?

— Желание также загораться процессом. Радость, адреналин.

— То есть вы завидуете ему?

— Не знаю. Возможно.

— Хотите от чего-то загораться?

— Да… Наверное.

— Хорошо, Таисия. Давайте подведем итоги. Вы сейчас увлечены созданием коллекции на основе ваших украшений и находитесь в компании красивого талантливого итальянца. Он нравится вам, но вы не загадываете на будущее. Кошмары больше вас не мучают. И то, что вы в доме одна, не тяготит вас. Прошлое вы оставили в прошлом и не хотите к нему возвращаться. Можно ли сказать, что на данном этапе вы чувствуете себя счастливой и удовлетворенной жизнью? И если нет, то почему?

— Я вполне счастлива. Мне нравится жить в Италии. Пока я не задумываюсь ни о чем другом. Я бы не хотела оказаться нигде больше.

— Чудесно. Таисия, вы просто молодец. Но я хочу отметить, что нам пора начинать потихоньку углубляться в ваше прошлое и не закапывать страхи глубоко, а вытаскивать их наружу. Но это потом, мы никуда не торопимся. А пока — до скорой встречи в эфире! И еще раз спасибо за приглашение в гости. До свидания!

— До свидания, Марина.

Окно скайпа закрылось с характерным булькающим звуком, но я еще долго смотрела невидящим взглядом в экран. Смотрела, пока он не погас. Пока не увидела в нем свое отражение. Волосы снова отросли. Значит, пока записываться к парикмахеру. Почему-то мне стало важным не отпускать их ниже плеч. Все же я прекрасно понимала почему. Не хотелось ничем напоминать себя прежнюю. Ни длиной волос, ни игрой на скрипке, которая продолжала пылиться в шкафу моей квартиры-студии, ни тем более старыми привычками.

Поэтому, списавшись с Лаурой, и подругой, и по совместительству парикмахером, я забежала на кухню, где быстро приготовила себе легкий омлет, окинула взглядом полки и холодильник, чтобы понять, какие продукты нужно купить по дороге, а потом с наслаждением позавтракала, глядя в окно на буйную природу и уютные домики приморского городка.

Я ничуть не соврала психологу, с которым работала уже год. Мне нравилась жизнь в солнечном Сан-Ремо. Она в корне отличалась от моего прошлого унылого существования в Питере. Люди здесь открытые, дружелюбные, даже прохожие улыбаются, когда я еду на велосипеде по городку. Никто не осуждает и не хмурится. Здесь пахнет морем, свободой и переменами. И я дышу легко, полной грудью.

Плохо только ночью, когда одолевают кошмары. Мне стыдно признаться Марине, что за год я не победила их. Что слишком часто за последнее время остаюсь ночевать у матери и у Николая Дмитриевича. Бессонница изматывает. Если я дома, то в своей студии рисую и рисую. До изнеможения, пока краски на мольберте не начнут плыть перед глазами и превращаться в размытое пятно.

Правда, они и так не обладают четкими очертаниями. Мои рисунки — мои тайные рисунки, которые скрываю ото всех, — это моя излитая на холст боль. Мое прошлое, вывернутое наизнанку, странная фантасмагория образов, пятен и оттенков. Я рисую лица, преследующие меня в кошмарах, и всё чаще начинаю замечать, что мужчина, образ которого я воплощаю на картинах, это… Максим. Он не покидает моих мыслей, как бы я ни старалась его оттуда вытравить. Он словно яд, пропитал мои вены и стал властвовать в моих снах.

Мы никогда не встретимся. Об этом позаботился его отец, полностью отрекшись от сына и скрываясь от него и бывшей жены. Но я чувствую, что наша история не закончена. Я с маниакальным упорством изучаю статьи в интернете. Это началось с того момента, когда я хотела просто узнать о состоянии его здоровья после пожара. Максим получил ожоги спины, рук, части лица… Долго лежал в больнице и делал пластические операции. Покончил с клубным бизнесом и занимается благотворительностью. Пресса не сдавалась, преследуя его по пятам, сделав его практически затворником.

Я испытывала… жалость. Александр слишком жестоко наказал сына своего друга. Он не имел права так поступать. Этот человек пугает меня, когда нам приходится пересекаться. Он с семьей часто гостит у Николая Дмитриевича и мамы. Что касается их, то я не совсем понимаю, как они смогли закрыть глаза на прошлое и жить так, будто ничего не случилось. Они счастливы.

А я… И да, и нет.

Если посмотреть на меня внешне — я полностью изменилась. Занимаюсь чем-то вроде бизнеса, завела подруг, друзей. Я часто улыбаюсь и отлично провожу время. У меня даже есть поклонник. Красивый итальянец с горячей кровью.