Артём прижал к себе невесту, покатил за собой мой чемодан. А мне оставалось устало следовать за ними.

– Я решила, что здесь тебе удобнее, чем в гостинице.

Дина виновато опустила глаза в пол, когда увидела на моем лице тревогу. Они привезли меня в квартиру, в которой мы с Диной когда-то жили вдвоем.

– Все в порядке, - я попыталась улыбнуться, но вышло не очень. И подруга это заметила.

– Прости.
– Дина подняла голову, смотря на меня глазками, как у кота из мультфильма «Шрек».

– Я не злюсь, - качаю головой.
– Просто... Здесь столько воспоминаний. Я была не готова с ними столкнуться вот так вот сразу. Но это не значит, что я не хочу здесь остановиться.

Я глубоко вдохнула, шагнула в квартиру. Мои глаза жадно заскользили по квартире. Ничего не изменилось. Тот же ремонт, та же мебель. На секунду показалось, что я некуда и не уезжала, а просто выходила в магазин, чтобы, бурча, купить кофе, который так любила Дина, и какао, который закончился на удивление быстро.

– Я очень скучала, - признаюсь, повернувшись к подруге.

– Твоя комната ждала тебя все это время.

– Почему ты так и не пустила никого сюда?
– Очень часто я задавала себе этот вопрос, но спросить подругу так и не решалась.

– Это наш мир, - Дина всхлипнула.
– Я не могла позволить кому-то внести изменения. Да и не хотелось мне, чтобы кто-нибудь другой постоянно находился рядом.
– Она подошла ко мне ближе.
– Никто никогда не будет мне так близок, как ты.

– Но ты ведь подружилась с Катей.

– И что? Ты ведь тоже завела друзей, но это все равно не то.

– Да, - согласилась я, понимая, о чем она говорит, - не то.

Как бы я ни старалась подружиться с одногруппниками или с соседкой по комнате, все равно оставался некий барьер. Я до конца не осознала, в чем он заключался. В языке, национальности или же культуре? Он все равно никуда не делся, как бы я его ни отрицала.

Только Дина могла понять, что творится у меня в голове, и что тревожит мое сердце. Она знала меня так давно. С ней не нужно было много говорить. Просто молчаливого взгляда хватало, чтобы понять друг друга. Несмотря на то, что между нами были тысячи километров, связь никуда не делась. Я знаю, ей было тяжело после моего отъезда. Да и мне было не легче.

Я стремилась быстрее освоиться, чтобы перестать орошать подушку слезами. Впервые за десять лет я ощутила себя невероятно одиноко. И рядом не было никого, кто бы мог помочь мне справиться с той болью, что медленно сжигала изнутри.

Я приняла душ, вышла из ванной. Дина приготовила мне пару бутербродов, налила чай.

– Мы с Артемом вчера заполнили холодильник, - сказала она мне, садясь за стол.
– Квартира сейчас пустует. Я ведь давно уже переехала к нему.

– Спасибо, - поблагодарила я. За полтора года я отвыкла от заботы. Там всем было глубоко наплевать на меня. Здорова ты, сыта ли? Раньше обо мне заботилась Дина, но она не могла это делать через океан. Да и не до того ей стало, когда она познакомилась с Артемом.

– Расскажи мне о Максе, - напомнила подруга.
– Что случилось? Он тебя обидел?

Макс. Хороший парень. Он учился на параллельном факультете, тоже жил в общежитии. Мы часто сталкивались в столовой, на дополнительных курсах, в библиотеке. Так и завязалась дружба, которая через пару месяцев переросла в нечто большее. Я так думала. Мы были вместе полгода.

– Нет, что ты.
– Я откусила бутерброд, хотя не чувствовала особого голода.
– Макс не мог обидеть меня, ты же знаешь.

– Ну, вживую я видела его всего один раз.

– Зато разговаривала с ним по Скайпу.

– Но этого мало, чтобы хорошо узнать человека. Ты ушла, или он?

– Он.
– Поджимаю губы, перестав жевать.

– Вот козел!
– бурно отреагировала подруга. От неё я ничего другого и не ожидала.
– Как так можно? Поиграл и бросил?

– Нет!
– поспешно вмешиваюсь, пока она не повесила на Макса все грехи, которые к тому же были моими собственными.
– Он не виноват!

– Почему ты его защищаешь? Он ведь бросил тебя!

– Думаю, у него не было другого выбора.

Я не оставила ему другого выбора.

Его подозрения. Один откровенный разговор. И, вуаля, я свободный человек, закованный в кандалы своей памяти.

– Это еще почему?

– Все заслуживают, чтобы их любили, - тихо отозвалась я.
– И Макс тоже заслуживает этого.

– А ты его не любила?

– Нет, - с трудом проглатываю непрожеванный кусок бутерброда, от которого мне поскорее захотелось избавиться, - я не могла дать ему этого.