Выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, но хмурюсь, уловив запах сигарет. Черт! Теперь захотелось покурить!

Из дома начал вываливаться народ. Они громко хлопали в ладоши, посвистывали, приветствуя парочку. Я невольно улыбаюсь. Я рад за Дину. Артём действительно хороший парень. Надеюсь, он сможет совладать с её норовом. Семейная черта.

Я ищу глазами Сеню, чтобы посадить её к себе в машину, подальше от этого друга жениха. Вижу, как она садится в машину жениха и невесты. Да ладно?

– Можно я к тебе сяду?

Поворачиваю голову, вижу Катю. Щурюсь, проглатываю ругательства, но не могу сдержаться от грубого ответа:

– Нет.

Блондинка обижено надувает губы. Я морщусь. Меня этим не тронуть. Что ей вообще от меня надо? Неужели она настолько тупая, что до сих пор ничего не поняла? Я ведь уже ясно показал ей свое отношение к её персоне.

Ко мне подсаживаются родители. Они выглядят такими счастливыми, что я невольно подпитываюсь их радостью. На душе становится чуточку светлее.

ЗАГС. Клятвы. Парное «да».

Я не могу оторваться от Сени. Ещё немного, и я в ней дырку просверлю. Но она такая красивая, что аж зубы сводит. От ревности. Не нравится мне, как на неё поглядывает Андрей.

Я уже едва не подох от ревности к её бывшему парню. Меня спасло только то, что он стал бывшим, а тут еще этот нарисовался. Нет, не позволю ему приблизиться к этой девочке. Пусть пока я не могу назвать её своей, но...

Сеня будет моей.

Не могу не улыбнуться, представляя нас с ней на месте Дины и Артема.

POV Сеня

Рома был прав, как бы прискорбно это ни звучало. Мои ноги начали ныть уже в ЗАГСе. Но там я не обращала на них внимания. Я едва сдержала слезы - так романтично выглядели Дина и Артем.

– Объявляю вас мужем и женой...

Зал ободрительно взорвался после этих слов, призывая молодых поцеловаться.

– Горько!
– вдруг закричал нетерпеливый родственник.

Ещё через час я готова была сбросить эти чертовы босоножки, но крепилась. Спустя ещё час мне уже захотелось реветь не из-за романтичных чувств.

Мы ездили из одной фотостудии в другую. Дина, видимо, решила, что им следует объехать их все. И везде ей требовалась моя помощь. Я старалась улыбаться, несмотря на мозоли, которые нещадно жгли.

Подержать фату? Поправить платье? Подать воды? Проще простого! Хотя с меня уже пот бежал в три ручья.

Гости тем временем разделились на два лагеря. Кто-то уехал сразу после ЗАГСа, кто-то продолжил кататься с молодоженами, при этом постоянно стискивая в руках бокалы с нескончаемым шампанским. Я бы не отказалась сейчас что-нибудь выпить и съесть.

Когда мы подъехали к дендрарию, я еле на ногах стояла. Чертовы шпильки!

Молодожены и фотограф отправились на поиски лучшей картинки, а я улучила минуту, чтобы скрыться в тени большого дерева от палящего майского солнца.

– Вот, возьми, - знакомый голос заставил меня подпрыгнуть на месте.

Я уставилась на Рому, словно видела его впервые. Он что-то протягивает мне. Опускаю глаза, охаю, увидев в его руках треугольный сэндвич, батончик «Сникерс» и маленькую бутылочку воды.

– Поешь, - говорит он, вручая это все мне. Я же в ответ имитирую статую, хлопающую ресницами, хотя желудок уже отозвался урчанием.

Рома выдергивает сэндвич обратно в свои руки, но только для того, чтобы развернуть его, затем возвращает мне. Следом идет откупоривание бутылки.

– Ешь давай, - приказывает Рома, и я с урчанием подчиняюсь, откусываю сэндвич с ветчиной и сыром. Парень кивает, затем садится на корточки передо мной.

Я вылупилась на него, возмущенно взвизгивая с набитым ртом, почувствовав его руки на своих щиколотках.

– Ты что делаешь?

– Не дергайся, - ворчит он.
– Я ведь предупреждал тебя об этих туфлях.

– Это босоножки, а не туфли.

– Какая разница?
– фыркает парень.
– Не могла просто балетки надеть?

– Это некрасиво.

– Зато удобно.

Рома снимает сперва правую туфельку, затем левую. Я опускаюсь босыми ногами на пушистую траву, проглатываю стон удовольствия. Рома недовольно пробурчал что-то себе под нос, затем полез в карман пиджака. Я очень старалась не наслаждаться прикосновением его рук, но это было невозможно. Его пальцы так нежно прошлись по чувствительной коже, что я растаяла, словно шоколад на солнце.