– Что ты делаешь в моей постели?

– Сплю, - уголок его губ дернулся.

Я насупилась.

– Почему ты спишь в моей постели?

Рома сделал глубокий вдох, а я зависла, смотря на его грудь, обтянутую белой рубашкой. Пуговицы расстегнуты почти до середины, а рукава подвернуты до локтей, оголяя бледную кожу. У Ромы всегда был загар, что же сейчас? Все время проводит в офисе и даже не ездил на море с какой-нибудь фифочкой?

– У тебя была высокая температура, - медленно и терпеливо растолковывает Рома, словно маленькому ребенку.
– Я вызвал скорую, тебе сделали укол. Температура спала, но потом снова начала расти, поэтому я был рядом. Пару раз давал тебе жаропонижающие. Сейчас хорошо себя чувствуешь? Не знобит? Ты тряслась от холода всю ночь.

Рома вытягивает руку вперед, кладет её на мой лоб и спокойно удерживает, словно это нормальное занятие, и он делает так ежедневно. Я вытаращилась на него, с такой силой напряглась, что голова вновь затрещала. Отмахиваюсь от его руки, как от назойливой мухи.

– Спасибо, - говорю, когда Рома огорченно опускает голову.
– Спасибо, что позаботился обо мне.

Он улыбнулся. А я уткнулась в свою футболку, смутившись. Так, стоп, погодите-ка. Я была не в этой пижаме вчера. Я точно помню, что не доставала её из чемодана.

– Почему она на мне?
– Для наглядности поддеваю край футболки.

– Ты очень сильно вспотела, пришлось тебя переодеть.

– Но...
– я споткнулась, поняв, кого я спрашиваю. И под футболкой у меня нет ни майки, ни лифчика. Вчера я вообще была только в трусах и длинной футболке, служащей мне пижамой!

– Это сделал не я!
– Рома тут же поднимает руки вверх.

– А кто?
– рычу я.

– Мама.

– Какая ещё мама?

– Моя мама. Моя и Дины.

– Оу, - я прикрыла ладошкой рот, - зачем она приходила?

– Мама принесла лекарство.
– Рома почесал затылок.
– Она сама хотела остаться здесь, но я... Но остался я. И не зря.

– Спасибо, - произнесла я, отвернувшись, не зная, как реагировать. Так обо мне заботилась только Дина. И я делала для неё то же самое. Но это ведь Рома. Рома Фирзов. Я должна это переварить, хотя для этого у меня пока нет сил.

– Сеня?
– зовёт он меня.

– Раз со мной все в порядке, - не оборачиваясь, говорю я, заламывая пальцы, - ты можешь идти. Прости, что тебе пришлось всю ночь за мной приглядывать. Я не хотела взваливать это на тебя.

– Мне не сложно, - мягко отвечает Рома.
– Я хочу заботиться о тебе.

По спине пронесся холодок. Грудь снова сжалась, как тогда, на свадьбе. Он снова хочет завести эту шарманку?

– Тебе лучше уйти, - я поднимаюсь на ноги, но затем чувствую прилив слабости, опускаюсь обратно.

– Нет, - твердо произносит Рома.
– Я останусь здесь. То, что температура сбилась, ещё не значит, что ты поправилась.

– Я сама смогу о себе позаботиться, уж поверь.

– Ага, - показно соглашается Рома, - и вчера ты хорошо о себе позаботилась, чуть не сгорев с температурой сорок. Что бы случилось, если бы я не пришел и не вызвал скорую?

– Зачем ты вообще вызывал скорую?

– Ну, извини, - Рома пожал плечами, - медбрат из меня не очень. Но за ночь я понял, что к чему, да и в интернете почитал, пока служил тебе подушкой и...

– Всё!
– Я подскочила, игнорируя слабость.
– Тебе пора уходить!

– Нет. Я никуда не пойду.

– Пойдёшь. Здесь ты не можешь остаться.

– Почему?
– Рома приподнимает одну бровь.
– Ночь же я здесь провел.

– Я была почти без сознания, а сейчас соображаю, поэтому...

– Я все равно не уйду, как бы ты ни просила.

– А я и не прошу.
– Ноги подрагивают, но я упорно шагнула к парню.
– Я констар... контасти... черт! Это факт. И он не обсуждается. Я здорова!

Как раз после этого заявления меня пошатнуло. Рома кинулся ко мне, схватил за талию, припечатав меня к себе. Я подняла голову, изумленно уставившись на него. Рома же скептически поглядывал на меня в ответ.

– Уверена?
– Рома опускает голову, почти касаясь моего лба своим.

– Да...

– Я не уйду, - его голос понизился до шепота.
– Я останусь здесь, с тобой. Если потребуется, буду сидеть в гостиной или в комнате Дины. Хотя лучше находиться возле тебя...
– Темный водоворот его глаз начинает затягивать меня. Я смотрю, не мигая, понимая, что мое и так ничтожное сопротивление вовсе тает.
– Если ты боишься, что я буду приставать, то могу пообещать, что не буду этого делать. Не буду тебя прикасаться к тебе просто так.

– Ты уже это делаешь, - выдыхаю, моргнув.