Радниц направился к стеклянной двери отеля, услужливо открытой для него швейцаром задолго до того, как постоялец приблизился. Швейцар приподнял фуражку и почтительно поклонился важному гостю, но Радниц равнодушно прошел мимо. Он спустился по ступеням в объятья промозглого вечера, где возле черно-серебристого «роллс-ройса» его ожидал личный шофер и слуга японец Ко-Ю.

– У меня встреча у Бранденбургских ворот в шесть. Сорок минут потребуется, чтобы пересечь границу, – сказал Радниц. – Время рассчитывай сам.

Ко-Ю дождался, пока Радниц усядется, затем захлопнул дверь и проскользнул на водительское сиденье. Машина тронулась.

Радниц неспешно выбрал сигару в кедровом ящичке, встроенном в роскошный бар возле сиденья. «Роллс-ройс» был произведен по индивидуальному проекту, предусмотревшему все, что только мог пожелать будущий владелец: коктейль-бар, коротковолновый приемник, телевизор «Сони», телефон, компактный холодильник и электрический подогреватель блюд. Радниц раскурил сигару, затем, включив свет, достал из портфеля бумаги и погрузился в чтение.

Десять минут спустя машина замедлила ход: они подъехали к границе с Восточным Берлином. Проплывавшие мимо щиты пестрели надписями на английском, немецком и русском:

Пограничник, приветливо осклабившись при виде «роллса», разрешил им проехать. Двигаясь с черепашьей скоростью, автомобиль приблизился к могучему красно-белому стальному шлагбауму, установленному поперек дороги на бетонных опорах. Шлагбаум преграждал путь в Восточный Берлин. «Роллс-ройс» остановился. Пограничник в меховой шапке и с кобурой на поясе заглянул в окно машины. Открыв окно, Радниц протянул ему паспорт. На его пухлом лице невозможно было прочесть ни одной эмоции: Радницу не нужны были неприятности. Встреча, назначенная по ту сторону барьера, была слишком важна, чтобы ставить ее под угрозу срыва, расстраивая чувствительного пограничника. Пограничник вернул паспорт Радницу, шлагбаум поднялся, и «роллс-ройс» въехал на нейтральную полосу. Впереди был лабиринт из бетонных блоков, хитроумно расположенных так, чтобы машина не могла разогнаться настолько, чтобы проломить шлагбаум. Справа тянулся ряд одноэтажных деревянных построек, возле которых уже было припарковано несколько машин. Ко-Ю, проинструктированный портье отеля, подрулил к первому бараку, заглушил мотор, вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. Вместе с Радницем они зашли внутрь. Сотрудник пропускного пункта проверил их паспорта и выдал бланки с анкетой: имя, национальность, место рождения, сумма ввозимых денег. У Ко-Ю денег не было, Радниц имел при себе тысячу марок. Они перешли к другому столу и отдали заполненные формы. Их паспорта снова были придирчиво изучены. Обоих попросили предъявить содержимое кошельков. С нервным смешком Ко-Ю сообщил, что у него нет кошелька; Радниц, по-прежнему сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица, вынул свой – роскошный бумажник из тюленьей кожи с золотыми уголками. Выдав четыре маленьких красных талона, таможенник направил их в следующее здание. Здесь Радниц обменял несколько западноберлинских марок на валюту Восточного Берлина – принудительный обмен, обеспечивавший коммунистам незначительный, но стабильный приток твердой валюты.

Покинув таможню, они обнаружили возле машины пограничника. Радница предупреждали, что обыскивать будут тщательно. Так и случилось: пока Радниц ждал в стороне, Ко-Ю с пограничником сняли сиденья. После этого пограничник, вооружившись ярким фонариком, не спеша осмотрел капот и обшарил багажник. Наконец он прикатил метровой ширины зеркало на колесах, которое загнал под «роллс-ройс», и, посветив фонариком, придирчиво исследовал днище машины. Убедившись, что все чисто, пограничник разрешил им проехать.

Радниц сел в машину, и Ко-Ю повез его сквозь бетонный лабиринт, в конце которого их ожидал еще один шлагбаум. Здесь их паспорта снова были внимательно изучены, после чего Радниц вручил выданные ему раньше красные талоны. Шлагбаум пополз вверх, и «роллс-ройс» въехал в Восточный Берлин.

– Вдумчивые ребята, – с легким смешком сказал Ко-Ю.

Но Радниц был не в настроении шутить: взглянув на часы, он обнаружил, что до назначенного времени осталось всего три минуты.

Не было нужды подсказывать Ко-Ю дорогу: в какой бы стране они ни находились, Ко-Ю всегда знал, куда ехать. Он был лучшим и самым сметливым из всех шоферов, что когда-либо возили Радница. А еще он был лучшим поваром, лучшим лакеем и слугой. Оплачивались его услуги соответственно.

Автомобиль промчался по Фридрихштрассе, свернул налево к Унтер-ден-Линден, и буквально несколько секунд спустя перед ними возникли Бранденбургские ворота – величественно громоздившиеся на ярко освещенной пустынной площади.

– Остановись здесь, – скомандовал Радниц и нажал кнопку возле сиденья. Стекло, разделявшее пассажира и водителя, поползло вверх.

Как только машина Радница подъехала к условленному месту, из тени вышел коренастый человек. Даже несмотря на полумрак, в котором он прятался от посторонних глаз, легко было заметить, что вид он имел довольно жалкий: мешковатые брюки, шляпа, давно потерявшая форму, плохо сидящее черное пальто. Узнав его, Радниц открыл дверь, и человек, которого звали Игорем Дузенским, подошел к машине и опустился на сиденье рядом с Радницем. Радниц взял микрофон, приказал Ко-Ю трогаться:

– Быстро… просто поезжай вперед. – А затем выключил микрофон.

– Ну что же, друг мой, – обратился он к Дузенскому, – надеюсь, сегодня мы достигнем окончательной договоренности. Мое предложение, разумеется, заинтересует и другие страны, не только вашу. Достаточно времени потрачено впустую.

Дузенский сложил смуглые руки на коленях. Оказавшись в теплом салоне автомобиля после долгого ожидания на холоде, он немного разомлел. Исходивший от Радница аромат дорогих сигар, перемешанный с запахом лосьона после бритья, заставил гостя особенно остро ощутить собственную мучительную бедность. Если этот капиталист, которого они подозревают в намерении обвести их вокруг пальца, надеется запугать его, пусть будет готов к разочарованию.

– Нас не могут подслушивать? – спросил он по-немецки.

– Нет.

– Ваш водитель – надежный человек?

– Да. – Отрывистые ответы Радница ясно давали понять, что его совершенно не занимают эти шпионские игры.

После паузы Дузенский произнес:

– Я поговорил с коллегами. Они не очень-то верят, что вам под силу провернуть то, что вы нам предлагаете.

– Понимаю вас. Я также сомневался в успехе, но к счастью, теперь мои сомнения разрешились. Короче говоря, я уверен, что смогу предоставить вашему правительству формулу ZCX.