Держу Лену за талию, долблю её до одурения и понимаю, что ноги у неё уже трясутся, а я кончить не могу. Не помогаю ни шлепки по задницы, ни выкручивание сосков, от скорости фрикций, скоро запахнет палёной резиной. Закрываю глаза, представляю на своём члене брюнетку с коньяком, разлитым в глазах, и от яиц к концу стремится поток спермы, болезненно проходя по каналам. В глазах темнеет, в голове вертолёты, лёгкие разрывает от горячего воздуха. Изливаюсь с криком, еле стоя на ногах. Вытаскиваю член, снимаю презерватив, выбрасываю в мусорку, поднимаю пальто и намекаю Елене, что пора уходить.

— Даже виски не предложишь? — томно спрашивает, перехватывая пальто.

— Нет. На сегодня приём закончен, — отрезаю все ненужные споры и открываю дверь.

Лена натягивает пальто, машет мне ручкой и исчезает. Понятливая сука, только уже не вставляет от неё. Никакого морального удовольствия, один сухой долбёж. Прохожу в кабинет, наливаю коньяк, смотрю сквозь него.

Я буду искать тебя, кошечка, — шепчу, осушив стакан. Повторив пару или тройку раз, качающейся походкой иду в спальню. Раздеваюсь из последних сил и валюсь на кровать. Последняя мысль о пухлых губах, обхватывающих член и моя рука, поглаживающая подушку и засыпающая вместе со всем организмом.

Дарья

Есть разные профессиональные праздники, есть разные важные дни. Первое апреля — день дураков, но также этот день самый счастливый в рабочих буднях бухгалтера. Годовой баланс сдан, ненормированный рабочий график закончен, цифры и сроки по ночам больше не мучают, дышится легко с нотками весенней свободы.

В нашем маленьком коллективе сегодня мозговой отдых, на коллег из других отделов наплевать. Даже руководство не обращает внимание на отсутствие рабочего энтузиазма. Ведь бухгалтерия молодец, поработала на славу, можно и денёк расслабиться.

На столе появляется чашечка кофе. Мой ухажёр Миша стабильно два раза в день делает мне обалденный кофе. С момента моего появления в компании, подбивает клинья, периодически обижаясь и переключаясь на свежих сотрудниц. Но спустя пару — тройку недель снова подкатывает яйца. Сначала меня это напрягало, но за два года привыкла. На нас даже делают ставки.

— Дашка, в субботу корпоратив. Платье купила? — Таня, млея, поглощает пироженку, щурясь от удовольствия. С Нового года честно держалась, но в честь первого дня свободы, решила себя побаловать.

— Нет. Даже не представляю, что выбрать. Состояние лёгкой апатии, хочется мешок на башку надеть и не вылезать из кровати, — потягиваясь на кресле, жалуюсь.

— Ох. Даша, Даша. С твоей фигуркой и мешок на башке будет смотреться супер. Смотрю на тебя и не верю, что троих родила. Признавайся, в капусте нашла? — Вика с несчастным видом наблюдает, как у Татьяны исчезает пироженка.

Она наша плюшечка, очень милая пышечка, которая всё время сидит на диетах, а потом срывается и добавляет себе пару килограмм. У неё замечательный муж, работающий шеф-поваром в ресторане, и ему очень нравится её пышные формы. Наверное, он специально готовит дома разные калорийные вкусняшки, а потом с удовольствием наблюдает Викусины ночные забеги к холодильнику. Я им завидую. Они женаты около трёх лет, но он смотрит на неё, как на богиню. Она его Венера, центр вселенной. Единственное, что их слегка расстраивает — отсутствие детей, но они активно над этим работают.

— Не, Викусь. Проблема не в капусте, а в муже. Он, собака, кости любит. Я для него и такая толстая. Тычет на анорексичек и говорит, что у меня задница жирная и живот висит.

— И как ты с этим миришься, — Викуся совсем погрустнела.

— Никак. Не обращаю внимание и потихоньку жир откладываю на зиму. А ты не гипнотизируй Татьянино блюдце, а съешь немного сладкого, мозгу полезно, — встаю, отбираю самое красивое пироженое и ставлю перед Викой.

— Ох. Ладно. Только одно, — и столько радости в глазах.

— Сладеньким отсутствие платья не решится, — напевает Таня, выбирая вторую пироженку. — Давай-ка сегодня по торговому центру пошатаемся. Можно под это дело на пару часиков пораньше смотаться.

— Не очень хочется, но надо. Не могу же я в мешке идти.

В девять вечера, перемерив кучу платьев, сидели в кафе, устало вытянув ноги.

— Хорошо, что я с тобой за платьем пошла, — Таня довольно отхлёбывает кофе. — А то оделась бы как вдова пятидесяти лет.

— Чёрный — это классика, а не вдовий наряд. А в красном, я выгляжу, как блядь в поиске, — огрызаюсь я. Меня до сих пор потрясывает от её напора, в результате чего в пакете лежит короткое сумашедше — красное платье. Глядя на него глаза от яркости болят.

— Зато в красном ты выглядишь шикарно. Все мужики в ресторане твои будут. Ты давно мужика-то имела?

— Таня, Таня. Я двадцать с лишним лет его имею.

— А я не про мозги, а член. Ты давно его видела и трогала? — Таня с грохотом ставит чашку на блюдце. — Трахаться, Даша, надо. Стабильно, а лучше часто. А у тебя вид, как будто тебя уже несколько лет не трахали. Если муж не справляется — будем в ресторане на платье ловить.

Я молчу, сказать нечего. Права Танька. Замудоханная хожу последнее время. Всегда радовалась началу весны, просыпалась, расцветала, а сейчас из зимних сапог никак не выберусь. Муж, сука, давно гуляет и даже не шифруется. Приезжает, якобы, из командировок, белье с рубашками в корзину для стирки бросит, а оттуда парфюмерным магазином пахнет. Шляется по бабам, грязь собирает, а стирать мне привозит, чтоб лишний раз мордой в дерьмо ткнуть.