– Ладно. Сейчас тебя отведут в камеру.

– Мы же договорились? – спросил хакер настороженно.

– Да, – соврал я. – Я поговорю с твоей «тройкой». Можешь быть свободен. Работай хорошо – и, может быть, даже заслужишь амнистию.

Покинув бункер, я направился к кофемашине. Поскольку я засыпал прямо на ходу, кофе хотелось колоть внутривенно. Рядом с ближайшим аппаратом уже кучковались ребята из отдела – такие же помятые.

– Ну что? – спросил наш альфа-самец Вадик, высокий, плечистый и курчавый. – Сознался?

– Не-а, – я занял очередь к тарахтящей машине.

– А чего так? – удивился коллега. – Мой, вон, сознался, – оскалился он.

– И мой тоже, – поддакнул молодой человек, только недавно «воскрешённый» взамен утилизированного предшественника.

– Как это так: у всех сознались, а у тебя – нет? – хохотнул Вадик. – Хочешь, я его… того?

– Не, не надо, – покачал я головой, устанавливая кружку под струю кофе. – Я сам как-нибудь. Того.

«Альгвазилы хреновы».

– Ну, как знаешь.

Кофе не принёс облегчения. Я прислонился к стене, закрыл глаза и простоял так несколько минут, пока не вздрогнул, поняв, что выключаюсь.

Нельзя. Нельзя. Надо пойти к себе в кабинет, отрапортовать Палычу о зацепках и продолжить заниматься делом. Побегать по Москве, пострелять во всяких врагов народа – и сонливость сама уйдёт.

Возле моего кабинета топтался незнакомый тип в серой милицейской шинели со сверкающими медными пуговицами. Я прошёл мимо, обратив на него внимания не больше, чем на предмет мебели.

Конец ознакомительного фрагмента.