— На какой срок будем заключать контракт? — после недолгого размышления спросил я, отказываясь от дальнейшего торга. А смысл? Предложение вполне себе приличное… я бы даже сказал, щедрое. Теряю в деньгах? Зато отдаю долг, и хорошо, что деньгами. Свою жизнь я ценю всяко выше раскрашенных бумажек или кругляшков из жёлтого металла. К тому же, какой-никакой, а жировой запас у меня имеется, что в денежных знаках на казначейском счету, что в товаре на ростовских складах. Кстати, надо бы организовать перевозку моих поделок в Хольмград и место для их хранения здесь подыскать.

— Стандартный контракт лаборанта — учебный год, — Всеслав Мекленович отвлёк меня от размышлений. — Но, в принципе, я могу открыть его уже завтра.

— Завтра — не надо! — встрепенулся волхв. — У тебя ещё лаборатория не готова и сотрудники в отпусках, и как их не торопи, раньше чем через пару недель они в Хольмграде не соберутся. А ведь тебе ещё и ставку лаборанта утвердить надо. И вообще, раз уж контракт привязан к учебному году, давайте начнём работу со второго семестра. Думаю, и Ерофей будет не против получить немного свободного времени. В конце концов, мальчику нужно отдохнуть после недавних приключений. А вот насчёт квартиры можно обеспокоиться пораньше. Бонусом, так сказать.

— Обеими руками "за", — отозвался я, мысленно вздохнув по поводу "мальчика". Ну не доказывать же теперь, что я давно уже вышел из детского возраста?

Вот, кстати, интересный момент! Старицкий говорил, что его призвали в этот мир в собственном теле, а со мной вышло иначе. Уж не знаю, откуда взялся в "точке выброса" мой реципиент, но факт есть факт: я здесь в чужом теле, тогда как моё собственное, судя по всему, потерялось где-то по дороге. А самое интересное, что даже непосредственные участники и организаторы переноса, похоже, уверены, что вот это тело они и перетащили в свой мир. Как уверены и в том, что его "носитель" в своём прошлом был бродягой-беспризорником. Впрочем, тут они не ошиблись, Горазд действительно изрядно пошатался по стране, но… без меня. Вот кем-кем, а бездомным бродягой я никогда не был, хотя по миру меня помотало изрядно… в своё время. Считай, десять лет без малого по шарику пробегал. Эх!

Поразмыслив над этим замысловатым фактом, я вдруг понял, что именно он и царпал моё сознание всё эти дни, заставляя напрягаться чутьё…

— Ерофей! — я дёрнулся от громкого голоса Остромирова и, тряхнув головой, выжидающе взглянул на своих собеседников.

— Прошу прощения, задумался, — ответил я на выжидающие взгляды профессора и волхва. — Вы что-то сказали?

— Можно и так сказать, — усмехнулся Вышата Любомирич и кивнул в сторону застывшего у входа в гостиную дворецкого. — Сварт приглашает к обеду.

— А… да, конечно, — я поднялся с кресла следом за Грацем. — А по нашим делам?

— Я позвоню тебе, как только решу вопросы с лабораторией и квартирой. Думаю, на следующей неделе уже сможешь переезжать в новое жильё, — не оборачиваясь, на ходу ответил профессор.

— Но контракт же будет действовать только с января? — удивился я.

— Ну, если ты желаешь пожить подольше в поместье князя, — с еле слышимой насмешкой протянул Остромиров, подталкивая меня в спину, чтоб не тормозил на пороге. А я вспомнил о предстоящей поездке в зоосад в компании мелких княжат, запланированной Ладой Баженовной на сегодняшний день, и… передёрнулся. Не-не-не, ничего не имею против детей, но только в гомеопатических дозах! В бытность мою подопечным Бийских, одна Злата умудрялась выматывать меня за каких-то два-три часа общения, а здесь детей аж пятеро! Да я же свихнусь!

— Вы правы, Всеслав Мекленович, Вышата Любомирич, — тихо произнёс я. — Негоже мне злоупотреблять гостеприимством их сиятельств.

— О, слышу слова не мальчика, но мужа! — воздев указательный палец вверх, прогудел Переплутов волхв и хлопнул меня по плечу. — Правильно, Ерофей, уж если решил жить самостоятельно, нечего расхолаживаться. А то, ещё месяц здесь покрутишься и забудешь, как койку заправлять да чай заваривать. От швабры, опять же, руки отвыкнут, да…

— Вышата Любомирич, это вы меня сейчас так искушаете остаться в гостях у князя Старицкого? — рассмеялся я.

— Нет, всего лишь рассказываю о минусах жизни в окружении слуг, — деланно печально вздохнул тот, но поскольку мы уже подошли к столовой, где нас явно ждали хозяева дома, продолжать свои подколки волхв не стал. И ладно.

Обед начался и прошёл. Собственно, это всё, что я могу о нём сказать. Сегодня на столе не было деликатесов, как на вчерашнем ужине, но… это с какой стороны посмотреть. Особых разносолов не было, блюда были просты… но это совершенно не мешало им быть обалденно вкусными. Да, похоже, Виталий Родионович любит и умеет хорошо поесть. В результате, из-за стола я выбирался пусть не с отдышкой, но умиротворённый и изрядно подобревший. Вкусно!

Правда, долго наслаждаться сытым ничегонеделанием мне не позволили. Появившийся за спиной Сварт напомнил о скором отъезде и тут же доложил, что выходной костюм уже ждёт меня в спальне. При этом на лице дворецкого, как всегда, не дёрнулся ни один мускул, но я отчётливо видел в его глазах лёгкую насмешку. И ведь как в воду глядел. То, что Сварт назвал выходным костюмом, именно им и являлось! Тёмно-синий костюм-тройка, белоснежная рубашка, галстук-платок… уж не помню, как он правильно зовётся, и, чёрт меня дери! Канотье!