Шрифт:
– А как насчет меня? – спросила Рикке.
Теперь, когда она оказалась в относительной безопасности, вся ее сила куда-то утекла; ее лицо подергивалось, колени тряслись, и она чувствовала себя так, словно в любой момент может рухнуть и больше уже не подняться.
– Ты всегда любила поныть, – качнул головой Трясучка. – Пойдем. Твой отец тебя заждался.
Проводить время и терять время
– Ты никогда не думал, что, может быть, слишком много пьешь? – спросила Чудесница.
Клевер причмокнул.
– Если бы я пил слишком много, я бы это чувствовал. А я, сколько ни пью, каждый раз нахожу, что выпито ровно столько, сколько мне надо.
Он протянул ей бутылку. Она покачала головой:
– Пьяницы всегда так говорят.
Клевер устремил на нее оскорбленный взгляд.
– Равно как и абсолютные трезвенники.
Оскорбленный взгляд ему замечательно удавался. Много лет практики.
– Я чувствую себя оскорбленным! – заявил он. – Ты хоть раз видела, чтобы я проиграл в поединке из-за того, что слишком много выпил?
– Я вообще никогда не видела, чтобы ты дрался в поединке.
Клевер шлепком загнал пробку обратно в горлышко.
– Явный признак разумного пития, нагляднее не бывает.
– Что ж, на твоем месте я бы по крайней мере постаралась выглядеть трезвой. – Чудесница подняла бровь, указывая на дорогу. – Приближается Большой Волк.
И он действительно приближался – с большой помпой. Походка одновременно целеустремленная и небрежная, чело убедительно изборождено морщинами, за спиной стая его насупленных приятелей, разгоняющих бондов со своего пути, словно кур на дворе фермы. При той влажности, что все еще висела в воздухе, было удивительно, что от них не шел пар.
Конец ознакомительного фрагмента.