Став императором, Павел I, как мы уже упоминали, подарил Аракчееву усадьбу Грузино. Алексей Андреевич отдался ее благоустройству со всей энергией своей деятельной натуры. Прежде всего он заказал проект своему однокашнику Федору Ивановичу Демерцову, который создал оригинальный усадебный комплекс с многочисленными постройками, садами и парками. Современники сравнивали эти сады с вавилонскими "висячими садами". В дальнейшем ведущим архитектором усадьбы был Василий Петрович Стасов, строивший, между прочим, в обеих столицах и Царском Селе. Этот маленький Версаль любил посещать император Александр I, для которого были построены покои.

После 1815 года Александр I целиком доверил управление государством Аракчееву. Впервые в истории России приказы "временщика были по силе равны царским". А Грузино стало вотчиной временщика, где он отрабатывал и реализовывал свои взгляды на устройство страны. Жестоко и беспощадно. Регламентирован был каждый шаг жителей усадьбы. Нарушение очень строго каралось. За крестьянами велась тайная слежка. Вот как описывает этот порядок энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: "Дома в деревне выстроены были по однообразному плану; во избежание грязи на улицах крестьянам запрещено держать свиней; издано положение о метелках для подметания улиц, о занавесках на кроватях, об окраске крыш... был издан указ, по которому "всякая баба должна ежегодно рожать, и лучше сына, чем дочь"; за дочь - штраф, за выкидыш - штраф, а если вовсе не родит - десять аршин холста. 1 января ежегодно Аракчееву представлялись списки неженатых и незамужних и делались пометы, кого и на ком женить".

И так далее... Нам всем сейчас порядка в стране хочется. Ведь могут и такой предложить.

Нужны были полицейские, чтобы соблюдать этот порядок. Видимо, институт слежения и благочиния в пределах Грузина был доведен до совершенства. А хозяйкой этого порядка стала домоправительница Настасья Федоровна Минкина. Вот где зло спряталось за нежностью линий, за кротостью взгляда.

Мы уже говорили, что женщины не жаловали Аракчеева. Аристократки не допускали даже мысли, намека на близость с ним. И это при его власти, которая так магически действует на женщин! Алексей Андреевич вынужден был смириться и довольствоваться дамами полусвета. Единственный раз уже 37-летний влиятельный человек решил устроить свою жизнь и связать ее с приличной женщиной. Правда, и здесь не обошлось без вмешательства матери. Но и Елизавету Андреевну можно понять. Она уже стара, ей хочется внуков. В невесты мать выбрала Наталью Хомутову. Милая девушка 18 лет. В день свадьбы, 4 февраля 1806 года, Александр I пожаловал невесте фрейлинский шарф и орден святой Екатерины. Очень высокая честь. Но что ей, Наталье, до этих наград, когда... Впрочем, не будем гадать. Известно, что через год она убежала от своего мужа. Аракчеев спокойно перенес разрыв. Супруги более не виделись. А ведь это самое начало XIX века - это не начало XXI! Тогда могли силой вернуть к мужу или отправить в монастырь. Почему Алексей Андреевич, такой беспощадный, не воспользовался властью? Ответ, возможно, в том, что была Минкина. Она присматривала за хозяйством, за крестьянами и за... Аракчеевым. Появилась в усадьбе еще в 1800 году. Можете себе представить, как она обрадовалась, женитьбе своего "отца и друга" графа Аракчеева. И как она относилась к молодой жене?

Считается, что Аракчеев купил Минкину вместе с ее мужем у помещика Шлятера. "В своем месте,- гласит предание,- просто овчаркой была - овец, значит, пасла, а как граф ее купил, так тумана на него напустила и в такую силу вошла, что не приведи Господь".

Она действительно вошла в силу, и сила это было немалая. Настасья сразу стала хозяйкой усадьбы: следила за строительством. Сохранилась ее переписка с грузинским головой, которому она давала различные указания. Вела сложное хозяйство, о чем сообщает графу: "У нас все, слава Богу, хорошо: люди и скот здоровы. ... Я занимаюсь домашним - при вас некогда будет!
– как вареньем, так и сушкою зелени и бельем и постелями; все хочется до вас кончить - мой друг, чтобы видели, что Н. вас любит!"

Всесильный Аракчеев был очень привязан к Минкиной. Воспитанный властной матерью, нелюбимый женщинами, он отдал себя полностью. У него не было иного выхода. Только эта женщина с ангельским личиком могла утолить его эротические фантазии. Крестьяне звали Настасью "ведьмой", "колдуньей". Что там говорить, в каждой женщине есть "ведьминский напиток". Но здесь его было через край. На острове посреди большого пруда Аракчеев приказал выстроить себе павильон, единственный ключ от которого хранился только у него. Хитроумные приспособления приводили в движение зеркала, отражающие непристойные картинки. Как видим, ничто не ново в этом подлунном мире. Нова только техника исполнения. И нам ли судить изобретательных любовников, когда многие наши современники в кругу семьи, в присутствии детей (!) на домашнем экране смотрят и про то, и про это?!

Настасья Федоровна искусно владела любовной игрой, с удовольствием предавалась и тайным порокам. Но понимала: как ни исполняет она его самые заветные желания, но природа мужская требует разнообразия. Она не ревновала по пустякам: "Скажу, друг мой добрый, что часто в вас сомневаюсь, но все прощаю... Что делать, что молоденькие берут верх над дружбой; но ваша слуга Н. всегда будет, до конца жизни одинакова". И еще: "...Любви много, и более не могу любить". Она сделала для себя вывод - надо крепче привязать любовника-друга. Настасья выставила "тяжелую артиллерию". Впрочем этим приемом часто пользуются женщины. Поскольку сама была бездетна.. то интригу придумала в стиле "мыльных опер". В одной из дальних деревень выкупила у беременной вдовы-крестьянки неродившегося сына. Искусно сымитировав собственную беременность, "подарила" счастливому Аракчееву наследника. Алексей Андреевич на радостях расстарался: "организовал" дворянство своей ненаглядной. И стала бывшая крепостная Настасья Минкина госпожой Шумской, а сын получил метрику на имя Михаила Андреевича Шуйского.

Вы спросите: а как же муж Минкиной ко всему этому относился? Предание гласит, что забила она несчастного розгами по приезде в Грузино. Жестокость госпожи Шумской и прежде была чудовищной. Несколько мужиков покончили с собой. А теперь она и вовсе перешла все границы. Доведенные до отчаяния крестьяне изуверски убили свою мучительницу. Поводом послужило издевательство над горничной красавицей Прасковьей. Дня не проходило, чтобы госпожа не измывалась над девушкой: розги, линейки, зонтик, заточение в сырой подвал. Что только девушки ни делали, чтобы отомстить ей, однажды даже подсыпали Минкиной в еду яд для крыс: не почувствовала. После очередного приступа бешенства хозяйки, когда она горячими щипцами для завивки волос ударила девушку по лицу, брат Прасковьи не выдержал, схватил нож и... Крестьяне ему помогли. Жестокость за жестокость.

Наказание было страшным. Брата и сестру подвергли публичной порке. 175 ударов кнутом не мог выдержать человек. Они скончались во время казни. Присутствующий при этом офицер А. Гиббе, вспоминал: "Мне, невольному свидетелю казни, при воспоминании об этой трагедии и теперь еще слышатся резкие свистящие звуки ударов кнутом, страшные стоны и крики истязаемых и какой-то глухой, подавленный вздох тысячной толпы народа, в назидание которой совершалось наказание".

Похоронили Минкину скромно. На памятнике надпись: "Здесь покоиться прах Анастасии". Аракчеев обезумел от горя. В письме к Александру I признается: "Случившееся со мною несчастие потерянием верного друга, жившего у меня в доме 25 лет, здоровье и рассудок мой так расстроило и ослабило, что я одной смерти себе желаю..."