– Не понимаю, при чем здесь год, – коротко отозвался лорд Редесдейл.

– Как это при чем?! Надо жить в ногу со временем! Хватит уже цепляться за прошлое.

Правда, потом Нэнси призналась Луизе, что немного кривила душой. Люди не имеют ничего против старых добрых торжеств в классическом стиле, лишь бы были танцы до упаду и выпивка рекой. Именно это – залог хорошей вечеринки, а все остальное неважно. Пусть виновницей торжества будет Памела; Луиза знала, что Нэнси намерена устроить праздник по своему вкусу.

Нынче вечером ожидался ужин в доме леди Кертис, матери Эдриана и Шарлотты. Нэнси познакомилась с Эдрианом благодаря Себастьяну, на Гонках восьмерок – летней гребной регате в Оксфорде: единственное время, когда женщине выпадает шанс побывать в желто-каменных стенах университета, пусть даже в качестве гостьи на званом ужине. За пару месяцев до этого Нэнси освоила гавайскую гитару и, как рассказывала потом Луизе, буквально заворожила всех присутствующих за столом мужчин не хуже заклинателя змей в Марракеше.

Забрав Памелу с крыльца, все трое вернулись в дом. Горничная куда-то запропастилась, но с верхнего этажа лились звуки граммофона, играющего джаз.

– Тебе-то зачем идти? – шепотом спросила Памела у Луизы, пока они осторожно взбирались по узким ступенькам, старшую сестру пропустив вперед. – Я ведь буду с Нэнси.

– Я обещала леди Редесдейл за вами присмотреть, – напомнила Луиза.

Ей до сих пор было немного жаль свою подопечную: та, собираясь в Лондон, долго рыдала в ванной, пока наконец не объявилась на пороге с пуговицей в руке – от юбки оторвалась застежка. Памела молча протянула ее Луизе, а та, также ничего не сказав, взяла иголку с ниткой и, встав на колени перед тихонько всхлипывающей воспитанницей, вернула пуговицу на место.

С каждым шагом вверх Луиза готовила себя к тому, что увидит на втором этаже. Наблюдать за друзьями Нэнси во время их редких визитов в Астхолл-манор – совсем не то же самое, что видеть их в естественной среде обитания, полной соблазнов нового века. Ступив на второй этаж, она будто в один миг очутилась на страницах светской хроники «Татлера», разве что в цвете. Пришлось проморгаться, прежде чем женские и мужские силуэты, мельтешащие в мягком свете канделябров и абажуров, обрели очертания. Взгляд то и дело цеплялся за мелкие штрихи: алый мазок помады на пустом стакане, сигарета в длинном мундштуке, грозившая подпалить прическу случайному соседу, повязка для волос с растрепанными перьями и смелые лиловые носки, выглянувшие из-под штанин, когда их обладатель скрестил в лодыжках ноги. Памелу тут же, как кит Иону, поглотила толпа, а Луиза нашла себе стул у стены, чтобы из уголка понаблюдать за подопечной, а заодно и приятелями Нэнси.

Возле огромного камина, опираясь пальцами о полку, чтобы не упасть, стоял Эдриан Кертис и, не глядя, протягивал стакан за новой порцией виски. Луиза сразу узнала хозяина дома по фотографиям из газет (чаще всего из скандальной хроники о выходках «Дерзких юных штучек» [4] ), а еще по рассказам Нэнси. Правда, у Эдриана оказался на удивление пронзительный голос, слишком тонкий – он совсем не вязался с его внешностью. Темные кудрявые волосы, не до конца укрощенные гелем, упрямо вились, а голубые глаза, хоть и остекленевшие, немедленно заглянули Нэнси за вырез платья, когда та подошла ближе. Галстук-бабочка был развязан, на рубашке темнели мокрые пятна от пролитого напитка.

Луиза знала, что Эдриану уготована роль приманки – если он придет на вечеринку Памелы, то остальные неизбежно явятся вслед за ним.

– Ну и кого ты мне привела, дорогуша? – спросил Эдриан у Нэнси, посмотрев при этом на ее младшую сестру. – У твоего ягненочка такой вид, будто ее ведут на бойню. Вот бедняжка…

Он рассмеялся и залпом осушил стакан.

– Знакомься: Памела, – сказала Нэнси. – Ей всего семнадцать, так что она и впрямь еще ягненок. Будь с ней помягче, Эд.

При этом она смерила его взглядом, прямо говорившим обратное.

Памела протянула руку и отважно произнесла:

– Рада знакомству, мистер Кертис.

В ответ тот громко расхохотался.

– Что за бабушкины манеры! – Он оттолкнул ее руку. – Мы, дорогая, так уже не говорим. Зови меня Эдриан. Пить что будешь?

Он обернулся в поисках человека с бутылкой виски, но тут девушка, сидевшая в кресле неподалеку, громко застонала. Длинные волосы у нее вились пышными кудрями, а глаза были карими, а не голубыми, однако губы складывались в такую же хмурую гримасу, что и у молодого человека. Девушка была худой, с острыми скулами, выдававшими долгий селекционный отбор.

– О, прошу, не обращайте на моего брата внимания! – протянула она. – Он такой скучный и грубиян вдобавок. Я Шарлотта, кстати.

– Памела, – тихонько представилась та и нерешительно застыла.

Не считая нескольких месяцев во Франции, Памела не высовывала носа за пределы детской комнаты и всю жизнь провела в компании брата и сестер, а еще няньки и Луизы. Нынче она ступала на неизведанную территорию.

– Ну же, садись! – велела Шарлотта и, привстав, взяла с ближайшего подноса два бокала, один потянув Памеле.