– А у Ксюши нашей теперь каждый день суббота, – Альбина присела рядом с мужем на краешек стула и погладила его по пышной седой шевелюре, – да, хоть она и русская и у большинства людей сегодня так, и возвращается по ночам, а, то и утром и выпившая, только ты со своей новой работой ничего не видишь кроме своих учений по пожарной безопасности, скоро и гореть – то нечему будет…

– Что-о-о! – Юрий Викторович выскочил из-за стола, словно в старые добрые времена, когда ему звонили из приемной первого секретаря крайкома, и кинулся в комнату дочери. Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда его любимая Ксюша нагишом красовалась перед зеркалом.

От неожиданности он остановился с открытым ртом. Перед ним стояла красивая обнаженная женщина, сверкая всеми своими прелестями, и на минуту он забыл, что это его дочь, у него потемнело в глазах.

– Папа, что так и будешь стоять, тебе не стыдно, быстро закрой дверь, – сказала Ксения, как показалось Юрию Викторовичу как-то совсем бесстыдно, даже с какой-то чуть прикрытой наглостью и легкостью. Он замахал руками и попятился в холл, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну что убедился? – Альбина Яковлевна с тревогой посмотрела на бледного и враз осунувшегося и постаревшего мужа, – что там?

– Ничего, ты права, я ей найду дело, и чтобы девочка была под моим присмотром. Сейчас в этой неразберихе можно определить ее на службу в одну из наших пожарных частей. В военкомате у меня все схвачено, оденем ей погоны лейтенанта, и в сорок лет она уже будет получать пенсию, пока у нас для военных и льготы не отменили и продовольственные пайки исправно получаем, ничего, ничего мы еще всем вам покажем, – он погрозил пальцем в сторону свернутой газете на столе.

Ты что совсем с ума сошел, нашу Ксюшу и в армию, это что паранойя или маразм, ты глянь какая она у нас нежная и хрупкая, какая пожарка, какие погоны! – жена внимательно взглянула на мужа, так смотрят на безнадежно больных родных, с материнской горечью и тревогой.

– А вот такая армия, – Юрий Викторович стукнул кулаком по столу, – как раз для нее, я только что на нее посмотрел, ты что, мать, хочешь чтобы наша девочка, которую мы лелеяли и кохали, превратилась в проститутку и на старости лет на нас люди пальцами указывали, давясь от смеха «Вырастил коммуняка шлюху, какой сам такие и дети», ты этого хочешь?!

Тем временем у Залуцкой созрел план действия. «Карпов уже никуда не денется», – это девушка чувствовала всем своим женским чутьем, а вот Смагин так и раздевает ее глазами, ну что ж, Игореша, давай позабавимся напоследок, я посмотрю, как ты наставишь рога своему шефу, а я твоей женушке и непременно сделаю так как поступил со мной Калинкин, все засниму на камеру, вот тогда-то вы у меня завертитесь, как черти на сковороде. Прав был старый развратник и педофил Калинкин, хороший он мне преподал урок, но я и ему верну должное». Залуцкая набрала телефон Смагина.

– Игореша, можешь говорить?

– Да, – ответили на другом конце провода.

– Тут одно к тебе дело личного характера, – Ксюша нарочито замялась, сделав паузу для усиления интриги, у меня есть подружка, ты ее знаешь, Милочка Скворцова, она как-то отмечала с нами новый год, ты тогда еще мне сказал, откуда таких красивых девчонок берут.

– А, эта, ну, ну и с каких пор Игореша, слушай, не темни, Ксюша, покороче.

– Так вот, она на тебя запала, дуреха, места себе не находит, готова себе вены вскрыть, а ты ее игнорируешь.

– И что я могу сделать, я ведь не сексопатолог и даже не психиатр, она, мягко говоря, меня обломила в тот раз, а сейчас любовь, чувства взыграли, и вообще, я знаю, чем эта любовь заканчивается. Переспать с ней – не проблема, но потом ведь не отвяжется.

– Ну что это у вас у мужчин только секс на уме, – Ксюша загадочно сделала очередную паузу, представляя, как засветилось лицо Смагина, – я как подруга говорю, ей лично от тебя ничего не надо, но от себя прошу, приласкай, скажи какие-то слова, ты ведь можешь, и ты, в конце концов, мужчина нельзя отказывать женщине.

– Я что утешитель несчастных вдов, радующий избалованных жеманниц, пусть ищет кого-нибудь другого у меня времени нет. И между нами, если это все правда, то это очередная блажь разбалованной бабы, ей только свиснуть, сотня таких как я в очереди стоять будут.

– Дурак ты Смагин, не понимаешь, что женщине нужен именно тот, кого она желает, видит во снах, в своих фантазиях…

– Ах, вот как, а вот может, ты мне нужна для забавы, на время, я ведь не пристаю к тебе, не лезу с глупыми предложениями.

– Игорь, но ведь ты знаешь у нас с Карповым все очень серьезно, хотя ты мне нравишься, ты забавный, но нет, никогда!

– Ну ладно, пусть звонит твоя влюбленная, что-нибудь придумаем. Мое сердце с такой жизнью поседеет раньше, чем голова. А, ты, кстати, не едешь в Москву?

– Нет, Смагин, я ведь в этих приватизационных делах дилетант и, прошу не болтай о нашем разговоре, даже шефу.

– Окей, но ты у меня будешь в долгу.

– Я не люблю быть должна, думаю, скоро я тебе все верну сполна.