– Сокол или орел падают вниз камнем, то есть со сложенными крыльями. А гром-птицы снижаются неторопливо, по спирали, расправив крылья. И при этом из их глаз и клювов бьют молнии.

Очень легко себе такое вообразить: тварь размером с драккена лениво нарезает круги все ближе и ближе к земле. Это на самом деле очень страшно. Если пришлец не спешит – значит он твердо уверен: никуда вы от него не денетесь. А вы просто крошечный мышонок, который таращит глазенки на совиные когти.

– Шади и Янаба вовремя успели со своими Щитами. Ударь молния в деревянный дом или в частокол вокруг деревни – все бы занялось в считаные минуты. Я побежал на крыльцо общинного дома и остался стоять там. – Дядя пожал плечами. – Даже не знаю, зачем я туда побежал. Почувствовал, видно, что так надо. Наверное, по этой же самой причине тот, кто поднял тревогу, тоже не покинул свой пост.

– А сколько там было гром-птиц? – поинтересовалась я.

Мне всегда казалось, что десяток или около того. Я так и видела первую гром-птицу: вот она неспешно снижается, осыпая Щит ослепительными молниями, и Щит еле-еле сдерживает натиск. А в вышине парят остальные и тоже мечут молнии, и оглушительный гром сотрясает все вокруг, совсем как сейчас.

– Шесть или восемь, точно не скажу. Но шесть минимум. И не больше дюжины. И вот началась буря, из туч повалил снег пополам с дождем, повсюду засверкали молнии – уже обычные, не те, что изрыгали гром-птицы. И гром грохотал как из пушки – я потом такой слышал только тут, в Пике. Мы недавно переехали и жили всей семьей на нашей первой квартире, и случилась буря вроде сегодняшней. – Дядя дотянулся до охладителя, достал пару бутылок воды и одну вручил мне. Я молча взяла ее.

Такие бури, как описывал дядя, мне знакомы не понаслышке. Они приходят ранней зимой, когда холода еще толком не установились. Но эти снежные грозы ничем не лучше буранов, а может, даже и хуже. И ладно бы гроза со снегопадом, так тут еще и гром-птицы. У деревенских в этом случае одна надежда: гром-птицы, как и все прочие пришлецы, не большие любители холода. Поэтому гром-птицы постараются, чтобы рядом с ними снега не было, а был дождь.

Но дождь дождю рознь… Сегодня, например, льет как из ведра – возможно, и тогда было так же. Ну значит, с крыльца деревенского клуба дядя даже частокола из-за дождя не видел.

– Шади и Янаба вдвоем долго бы не продержались, но уже минут через пятнадцать-двадцать со стороны Монастыря стали подбегать тамошние Охотники. Первым примчался Охотник Бегай, но и другие отстали не намного. Я даже не сразу сообразил, что подоспела помощь. Но вдруг вижу: там, где стояли двое Охотников, уже стоят четверо. Потом шестеро. Потом восемь.

У меня засела в памяти та картинка: они сомкнули круг, стоят плотно, плечом к плечу, лицом к нам, а руки простерты ввысь – они как бы подпирают Щит. Учитель Джеффриз и Учитель Бегай были как каменные столпы, и на них опирались все остальные.

Щиты лежали в несколько слоев, да еще их озаряли молнии – из-за этого их могли видеть даже не наделенные магией. Над Анстоновым Родником раскинулся прозрачный купол, и он весь переливался – знаешь, как мыльный пузырь. Меня словно к месту пригвоздило. Я ни рукой ни ногой двинуть не мог.

Многослойный Щит я видела – Элит-Охотники поднимали такой во время моих испытаний. Но в дядиной-то истории в Щит били молнии и он искрился и переливался всеми цветами радуги – вот, верно, было зрелище! Великолепное – и в то же время пугающее.

– А потом что было? – спросила я, когда дядя сделал паузу, чтобы глотнуть воды.

– А потом… – Он улыбнулся. – Потом явились Учителя. К тому времени Охотники изошли манной, двое из них были уже на пределе и едва держались на ногах. Первой не выдержала Шади: у нее подкосились ноги, и она рухнула прямо в лужу, которая была ей уже по щиколотку. И Охотники начали падать один за другим. Тут я очнулся и кинулся на выручку упавшим – ведь они лежали и мокли под проливным дождем. Я кое-как поднимал их и помогал дотащиться до крыльца, до укрытия, где тепло и сухо. Я закричал, и на мой крик из клуба повыскакивал народ, и все принялись помогать.

Я слушала и испытывала гордость за маленького мальчика, который спустя годы стал моим дядей. Щит в любой момент мог треснуть, и юный герой пошел бы на закуску гром-птицам. Но он все равно поспешил на помощь Охотникам. Неудивительно, что мой дядя вырос таким, какой он есть.

– Хон Ли был тогда старейшим из Учителей. И у него были четыре громадные Гончие. Тибетские мастифы, говорил он, священные храмовые псы. Каждый размером с твоего Душану. Он призвал их, открыл им Портал, а остальные Учителя тем временем подхватили Щит. По команде Хон Ли Учителя бросили Щит, а сам он метнул молнию, такую слепящую, что глазам было больно. Молния ударила гром-птицу прямо в верхнюю часть груди, и птица камнем ухнула вниз.

Ого, вот небось вышел шмяк от такой-то туши! Не слабее, чем от драккена!

– Она упала бесшумно. Не успела она коснуться земли – четыре Гончие были уже тут как тут. Одна схватила гром-птицу за шею, вторая и третья – за крылья, а четвертая перекусила ей хребет. А Учителя опять вскинули Щит – пока остальные гром-птицы не опомнились и не ринулись в атаку. Гончие в мгновение ока прикончили добычу и разорвали ее на куски. И тогда молнии прекратились. – Дядя сделал театральную паузу. Я стискивала бутылку в ладонях. – Хон Ли подал знак, и Учителя опять опустили Щит. Мы все, задрав головы, смотрели вверх. Гром-птицы… они просто парили у нас над головой. Они словно растерялись – их, похоже, ошеломила гибель сородича. И даже буря стихла, будто бы тоже ошеломленная. Стало так тихо… совсем тихо. И тогда Хон Ли поклонился гром-птицам.