– У меня есть арахисовое масло, – прошептала она. – Я с тобой поделюсь.

Алекс сидела в комнате свиданий напротив нового клиента Лайнуса Фрума. Рано утром, в четыре часа, он, одетый во все черное и с маской на голове, ограбил магазин при заправочной станции, угрожая продавщице оружием. Приехав на место происшествия после того, как преступник скрылся, полиция нашла на полу сотовый телефон. Через некоторое время, уже в отделении полиции, он зазвонил.

– Чувак, – сказал звонивший. – Это мой мобильник. Он у тебя?

– Да, – ответил полицейский. – Где вы его потеряли?

– В магазине на заправке, старик. Я был там с полчаса назад.

Полицейский пообещал вернуть телефон, предложив встретиться на пересечении шоссе 10 и 25А. Лайнус Фрум, естественно, явился и был арестован за ограбление.

Алекс смотрела на него, сидя по другую сторону обшарпанного стола. Ее дочка сейчас пила сок, ела печенье, или слушала сказку, или рисовала мелками, или делала что-то еще, чем занимаются подготовишки в первый учебный день, а она, Алекс, застряла в тюрьме с преступником, который оказался слишком глупым даже для того, чтобы успешно промышлять своим ремеслом. Внимательно изучив полицейский отчет, она сказала:

– Здесь говорится, что, когда детектив Чисхолм зачитывал вам ваши права, между вами произошел какой-то конфликт.

Лайнус поднял глаза. Это был еще совсем мальчишка (всего девятнадцать лет), прыщавый и со сросшимися бровями.

– Он считает, что я тупой, как кусок дерьма.

– Детектив так вам и сказал?

– Он спросил, умею ли я читать.

Все полицейские это спрашивали, чтобы убедиться в том, что задержанный ознакомился со своими правами.

– И вы ответили: «Чё за фигня? Я чё, похож на идиота?»

– А что я должен был ответить? – пожал плечами Лайнус.

Алекс потерла переносицу. Работа государственным защитником была для нее сплошной мутной чередой таких моментов. Ей приходилось тратить огромное количество сил и времени на людей, которые если не через неделю, то через год наверняка снова окажутся ее клиентами. Но чем еще она могла зарабатывать себе на жизнь? Это был ее сознательный выбор.

Запищал пейджер. Выключая звук, Алекс взглянула на номер.

– Лайнус, я думаю, вы должны признать вину. Тогда можно будет рассчитывать на снисходительный приговор.

Передав подзащитного охраннику, Алекс зашла в офис, чтобы оттуда позвонить.

– Слава богу, – сказала она, когда ей ответили, – если бы не вы, я бы выпрыгнула со второго этажа тюрьмы.

– Вообще-то, там на окнах решетки, – засмеялся Уит Хобарт. – Я всегда подозревал, что их устанавливают не для того, чтобы преступников удерживать, а для того, чтобы государственные защитники не разбегались, когда увидят, насколько плохи дела.

Когда Алекс начала работать государственным защитником, Уит был ее начальником, но девять месяцев назад он ушел на пенсию. Этот человек, по праву пользующийся огромным уважением в адвокатских кругах, стал для Алекс кем-то вроде идеального отца, которого у нее никогда не было. Настоящий отец только ругал ее, а этот хвалил. Ей бы хотелось, чтобы сейчас Уит оказался рядом, а не в каком-нибудь гольф-клубе на побережье. Они бы пошли вместе на ланч, он рассказал бы ей пару историй, помогающих смириться с тем, что у каждого государственного защитника бывают такие клиенты, как Лайнус. А потом слинял бы, оставив молодой коллеге неоплаченный счет и запас свежих сил для продолжения борьбы.

– Чем занимаетесь? – спросила Алекс. – Пьете утренний чай?

– Да нет, чертов садовник разбудил меня своей воздуходувкой. Что нового на работе?

– Совершенно ничего. Но вас сильно не хватает. Особенно вашей энергии.

– Энергии? Надеюсь, Ал, вы не увлеклись гаданием на кристаллах?

– Нет, – усмехнулась Алекс.

– Хорошо. Потому что я, собственно, вот зачем позвонил: у меня есть для вас работа.

– Ох, работы у меня уже столько, что на двоих хватит.

– Три окружных суда в нашем регионе вывесили вакансию в «Судебных новостях». Алекс, вы должны предложить свою кандидатуру.

– Чтобы я стала судьей? – Алекс засмеялась. – Уит, что вы курите в последнее время?

– У вас получится. Вы умеете принимать взвешенные решения, не идете на поводу у своих чувств, темперамент у вас ровный. Вы будете хорошо понимать обе стороны, потому что имеете опыт работы государственным защитником. Кстати, в этом качестве вы всегда отлично выступали в суде. – Немного помолчав, Уит добавил: – К тому же не так часто в Нью-Гэмпшире судью назначает губернатор-женщина от демократической партии.

– Спасибо за доверие, – сказала Алекс, – но я не гожусь для такой работы.

Она знала это, потому что судьей, причем в главном суде первой инстанции, был ее отец. Алекс помнила, как в детстве крутилась на его вращающемся стуле, считала скрепки, чертила ногтем на безукоризненно чистом зеленом сукне стола, снимала телефонную трубку и говорила сквозь гудки. А потом являлся отец и ругал ее за то, что она положила не на место какой-нибудь карандаш или папку, а что еще хуже – доставила беспокойство ему самому.