– Так им и в холостяках не плохо, - заметила одна из женщин. Хочешь - пей, хочешь - гуляй, никто не заругает...

– Неженатые тоже нужны, - серьезно сказал парень, отдавая стакан женщине.
– Газеты читать надо. О нас, холостяках, даже научные статьи пишут...

– И все-таки отдых - вещь серьезная, - сказала Ракитова.
– Об этом тоже в газетах пишут. Разрядка...

– У них одна разрядка - "безрукий", - хмуро произнесла другая женщина.

Парень в комбинезоне пропустил замечание мимо ушей.

– Какой отдых?
– махнул он рукой.
– Валяться на койке в общежитии? Уж лучше здесь. Польза. И государству, и себе. Платят - не жалуемся. В тройном размере...

Ольга Павловна вышла на улицу. Возле бочки с песком все так же сидело несколько человек, казалось, те же самые. Но когда Ракитова пригляделась, то убедилась, что другие. В том числе и Бойко. Увидев помпрокурора, он поспешно бросил окурок в бочку.

– Сколько тебе лет?
– спросила Ольга Павловна.

– Шестнадцать...
– он смутился.
– Это я так, балуюсь. А вообще, мне уже почти семнадцать.

– И кто же разрешил тебе выйти сегодня на работу?

На Ольгу Павловну устремились любопытные взгляды.

– Как же, надо...
– опешил паренек.
– Я комсомолец...

– Нельзя тебе. По закону запрещено, - сказала Ракитова.
– Работа ведь сверхурочная, а ты несовершеннолетний...

– У нас перед планом все равны, - усмехнулся высокий жилистый рабочий.

Ракитова обратилась к курившим с тем же вопросом, что и к рабочему в цехе: как они относятся к работе в выходные дни?

Ответили по-разному.

– Начальство приказывает - мы выполняем...

– Клевая работка. Вкалываешь день, получаешь за три...

А один, пожилой, в кепке, махнул рукой:

– Что там деньги. Не мы для них, а они для нас.
– Он поднял над редкой шевелюрой головной убор, почесал макушку.
– Отдыхать человеку тоже надо...

– Ты же первый пришел сегодня, Федотыч, - поддел его кто-то.
– План, говоришь, выдать надо.

– И пришел, - согласился Федотыч.
– Не спорю. Как же не прийти? Щукин разгон такой устроит. Чуть ли не во вредители произведет... А насчет плана я вот что скажу: ежели бы с начала месяца да каждый день все путем двигалось, то и план бы давали, и отдыхали в положенные дни. А то сегодня, видите, как лихорадит. А все потому, что конец полугодия! Завтра, да что завтра, целую неделю прохлаждаться будем, если не больше... Верно я говорю?

Рабочие загалдели.

– Это точно.

– Ты, Федотыч, Самсонову выскажи.

– Зато своей старухе нынче снесешь четвертной.

– Несознательный ты элемент, Федотыч. Никто нас сюда на аркане не тянул.

– Не тянул, - усмехнулся Федотыч.
– Это как сказать...

– Не тянул. Вот Лапшин из принципа не явился, и никто ему ни слова не говорит. Так что не наводи тень на плетень.

Федотыч промолчал. За него ответили другие.

– Лапшину не очень-то денежки нужны. Тесть ему полдома отвалил да мотоцикл с коляской.

– Молоток Лапшин, по закону действует...

Ракитова зашла еще в два цеха. Они тоже работали. Пустовало лишь здание конструкторского бюро.

Ольга Павловна решила поговорить с Самсоновым.

В административном корпусе было прохладно и тихо. Кондиционер поддерживал постоянную температуру. Ракитова зашла в приемную. И встретилась с директором лицом к лицу. Он давал какие-то указания секретарю.

– А-а, у нас в гостях закон, - радушно поздоровался с Ракитовой Самсонов.
– Знаю, знаю... Проверяете, не прячем ли мы снежного человека?

Эту шутку он повторял не первый раз. Она ему явно нравилась.

– Вообще-то принято сначала к руководству, - пожурил он Ольгу Павловну.
– Я ведь могу дать больше информации...

– Вот я и пришла, - несколько сухо ответила Ракитова.

– А теперь я занят, увы, - развел руками Самсонов.
– Так что извините...

– У меня есть несколько вопросов, - настаивала Ракитова.

– Честное слово, Ольга Павловна, занят. Давайте завтра, а?

Ракитова растерялась. И не очень уверенно произнесла:

– Лучше сейчас...

Но тут же ругнула себя в душе: нет, с Самсоновым она решительно не умеет выдерживать соответствующий ее положению тон.

– С радостью бы, - усмехнулся Глеб Артемьевич.
– Но московские товарищи не могут ведь ждать...

Он протянул ей руку, давая понять, что не изменит своего решения. И, выходя из приемной, добавил:

– Так что завтра... Звоните.

Ольга Павловна, едва сдерживая обиду и возмущение, вышла в пустой тихий коридор. Она поняла, что, делая ей шутливый выговор, Самсонов на самом деле не шутил.