– Не похоже на него.

– Да, но мы давно уже не виделись, а люди-то не чужие. Странно было, что…

Он не успел закончить свою мысль, как вдруг их кто-то окликнул из другого конца коридора, прервав дружескую беседу, разгоревшуюся посреди мрачной лестницы. Повернувшись в ту сторону, откуда раздался голос, они оба увидели стоявшего возле входа в зал, где должно было проходить собрание, Кучера, который усиленно махал им, движениями руки явно давая понять, что пора бы отвлечься друг от друга и пройти в зал. Виктор, жаждущий поскорее предотвратить выедание своего разума слишком прекрасным для его переполненной кровью жизни образом, кивнул другу, призывая его не заставлять Кучера долго ждать. Всю дорогу до двери он, ещё не отказавшийся от желания побыть наедине с собой, думал лишь о том, как бы ему избежать других подобных встреч. Однако войдя в зал и оказавшись в гуще столпотворения, он понял, что все опасения оказались напрасными…

Все пришедшие в этот день собрались в большой светлой комнате, окруженной пропускающими яркие солнечные лучи окнами, из-за чего казалось, что помещение светится само по себе, заставляя щуриться всех его временных обитателей, между которых Виктор вместе со Старовойтовым и Кучером пытались протиснуться поближе к приютившемуся в углу этой комнаты камину, неподалеку от которого был вход в кабинет Мастера, где тот и проводил почти всё своё время. В просветах между этими копошащимися головами Порохов заметил бегающий взгляд одного из охранников человека в кроваво-чёрном плаще и белых перчатках. Человека, который был убит благодаря тому, что не смог разглядеть в своих людях предателей. Скорее всего, сейчас этот актёр одной роли пытался найти в толпе троих друзей, с которыми наблюдал смерть того богача. Однако, продолжив разглядывать лица встречавшихся на пути собратьев по ордену, Порохов не мог больше узнать никого из них. Было совершено ясно, что все они не приходились случайными гостями ресторана, заплутавшими в его коридорах, и столпились здесь, целенаправленно ожидая начала собрания, но, оставаясь одним из ключевых членов братства, Виктор даже и представить не мог, откуда они взялись. Хотя на самом деле его это вовсе не беспокоило, и он спокойно расталкивал тех, кто вставал у него на пути, чему, учитывая его авторитет в здешних кругах, никто не сопротивлялся, но чаще всего они сами уступали ему дорогу.

Вдруг послышался хлопок двери, из-за чего Порохов обернулся и, увидев, что всё такие же неизвестные ему молодые люди полезли зажигать свечи, понял, что Мастер, которого он не мог увидеть из-за непроглядного поля голов, был уже среди этой толпы. Когда те скалолазы расправились со своими обязанностями, плотные шторы резко захлопнулись, и комната, ещё недавно игравшая всеми оттенками света, послушно погрузилась во мрак, освещаемый лишь тусклыми свечами и редкими лампами, а все голоса, ещё мгновение назад бушевавшие в воздухе, тут же стихли.

К началу выступления троица уже успела достигнуть своего излюбленного места возле камина, откуда ей сразу открылся вид на происходящее: Мастер, стоя перед толпой, медленно обводил её взглядом, словно пытаясь посчитать поголовье своего стада, после чего внушительно прокашлялся.

– Приветствую всех тех, с кем ещё не успел увидеться сегодня! – начал он. – Ни для кого не секрет, что моё долгое отсутствие было вынужденным, и причины его тоже были всем ясны. Много сил пришлось потратить на эту поездку, но результат оказался плачевный. Те, кто раньше мог поставить оружие нам, в последний момент отказались. Теперь вся надежда остаётся на тех, кто уже успел согласиться. Я имею в виду местных поставщиков, что не было бы проблемой, если бы они были более надёжными и не такими жадными…

Вдруг откуда-то из толпы послышался чей-то голос:

– А почему же мы не можем обратиться к Хранителю Кодекса? Пусть он поговорит там… наверху!

Покоробившись от этого бесцеремонного выкрика, Мастер снисходительно посмотрел в толпу, пытаясь понять, откуда до него долетели эти слова.

– Мы не в том положении, чтобы просить их о чём-то. Они и так усомнились в нас, поэтому мы должны разобраться со всеми своими проблемами самостоятельно, чтобы ещё больше не подпитывать их сомнения. Но нам нужно оружие, иначе все наши труды, труды наших предков будут напрасны…

Он говорил громко и был настолько уверен в своих выражениях, что, казалось, ему было достаточно лишь слов, чтобы творить историю, за которую они боролись всем орденом. Это было громко! Впечатляюще! Но так бережно… Все были поглощены потоком его наставлений, но Порохов уже не слушал его дальнейшую речь, ведь он и без того понимал, что здесь будет сказано. Наверное, он единственный из всей толпы видел, что истинной целью этой короткой лекции было лишь стремление отвлечь народ от насущных проблем. Даже Старовойтов с Кучером замерли, вслушиваясь в каждое его изречение. Но потеря интереса не была напрасна для Виктора. Это позволило ему обдумать возможные варианты трудностей, которые могли бы возникнуть теперь, после сорвавшихся сделок, но, временами снова возвращаясь в этот зал, он не мог не заметить поспешность речи своего наставника.

Тот говорил, казалось, пытаясь переговорить самого себя, словно это были последние его минуты. Да и само собрание в этот раз длилось намного меньше обычного, что и подметил Мастер, когда, отпустив всех по своим делам, быстро подошёл к троице, стоявшей у тлеющего камина.

– Сейчас долгие речи себе я позволить не могу! Времени у нас почти не осталось! Нужно действовать быстро!

Он оглядел их, словно ожидая какой-то реакции , но все молча согласились, даже не подумав с ним спорить.

– Кучер! – обратился он к одному из них. – Ты работал в их семье очень долгое время! Поэтому, если я в чём-то ошибаюсь, перебей меня, если нет, то подтверждай.

Тот выпрямился в полный рост и кивнул головой.

– Как мы знаем, это клан. Семья, – продолжил Мастер. – Значит, помимо наёмных отрядов, которые они используют лишь в качестве грубой силы, в нём состоит каждый, кто имеет кровное родство с его главой, который больше не представляет угрозы.

Кучер вновь кивнул головой.