– Уверяю вас, дело не в технологиях. Но в вопросах вмешательства, Саманта, неизбежна дилемма. Мы обязаны до определенной степени доверять ребенку в том, что он способен справиться и сам. Однако ваш выбор пятого века представляется довольно любопытным.

Саманта хмыкнула и потянулась за сигаретами.

– Именно тогда мы впервые отрезали голову-человечество от тела-природы.

– Да. Глядя в ретроспективе, нам следовало уже тогда понять, чем закончится это самообезглавливание.

– И потом вы век за веком наблюдали, как мы творим всякую хрень, и не вмешивались?

– Возможности для изменения парадигмы, Саманта, за это время возникали неоднократно. Определенные экономические принципы завоевали господство лишь с началом индустриализации – определив тем самым все, что за ней последовало.

Она кивнула и вновь перевела взгляд на изображение планеты внизу.

– Так, значит, от всех болезней ваш нанокомплекс меня не излечит.

– Напротив, но не совсем в том смысле, в котором вам кажется. Подобно планетарной биоте, человеческое тело самодостаточно и саморегулируется. Нанокомплекс лишь поддерживает оптимальные для этого регулирования условия. Если, для примера, рассмотреть рак, тело в рутинном порядке идентифицирует и устраняет ошибки в транскрипции ДНК, возникающие иногда при делении клеток. Рак в состоянии укорениться только в теле, находящемся в стрессовом состоянии – у которого может быть множество причин, и количество их в современной цивилизации, увы, стремительно растет.

– Я знаю, – подтвердила Сэм. – Хэмиш говорит, что это шестиглавый слон в комнате, которого никто не замечает. Люди никогда не вели столь здорового образа жизни, как сейчас, но рак в современном обществе приобрел масштабы эпидемии, которая и не думает утихать. Более того, дела обстоят все хуже.

– Верно, вы подвергли свою биоту стрессу и загрязняете ее токсинами. Последовательно уничтожая ее способность к саморегуляции. Внимание вашего общества к персональным привычкам его членов в самом лучшем случае направлено не туда, если не представляет собой откровенное ханжество. Вас убивают привычки вашей цивилизации – а вместе с вами и биоту.

– Но теперь вы вмешались.

– Да, мы Вмешались.

– Ребенок получил по рукам.

– В подобных обстоятельствах это обычная форма взаимодействия.

– Да шли бы вы, Адам, – вздохнула Сэм – несмотря на грубость, довольно вяло. Сделала последнюю глубокую затяжку, бросила окурок на пол. – И будьте осторожны. Ребенок внизу вот-вот закатит вам скандал.

Узкий пролив между главным островом и его соседом поменьше заполняли крошечные мангровые деревья. С того места, где в тени открытой веранды своего дома сидел Дуглас Мэрдо, они казались странными многоногими существами, выходящими наружу из изумрудных вод. Зрелище казалось ему довольно-таки зловещим и выводило из себя. Он хотел их вырубить, но воспротивился управляющий поместьем, заявив, что они-де дают укрытие рыбной молоди, а также обеспечивают определенную защиту от ураганов.

Дуглас уволил управляющего и сейчас подыскивал себе нового. Если он чего-то хочет, это что-то должно быть сделано. Без вопросов и пререканий. Он платит людям за подчинение.

Он поерзал в кресле, прикидывая, не налить ли себе еще стакан чая со льдом, но передумал. Бросил взгляд туда, где на покрытом льняной скатертью столике лежал телефон.

– Расслабься ты уже, Дуги, – вздохнула Кристал. Она лежала на шезлонге совершенно голой. Ни одной лодки в бухте все равно не было. Белизский морской патруль прекрасно справлялся с задачей: не допускать любопытных к острову Мэрдо. – Когда позвонит, тогда и позвонит. – На ней были солнечные очки, так что вместо него она смотрела на солнце. – Сходи лучше искупайся.

– Ну конечно! Пойди искупаться, так что когда он все-таки позвонит, ответить не сможешь. Гениальная идея! – Он вдохнул поглубже, чтобы успокоиться. В конце концов, он на двадцатидевятилетней фотомодели не из-за ее мозгов женился.

Раздражение его, как обычно, прошло мимо цели, она лишь снова вздохнула.

– Ну и ладно. Хочешь – так сиди себе и жарься.

– Зря я тебя с собой взял.

– Но в Лондоне сейчас так сыро и холодно, дорогой. Ты же знаешь, что мне здесь нравится.

Он не питал на ее счет ни малейших иллюзий. Она вышла замуж за его деньги и прилагающийся к ним образ жизни. А его семидесятитрехлетнее тело и медиаимперия, о которой ему приходилось заботиться, были чем-то вроде малоприятных пунктов мелким шрифтом в самом конце контракта. И однако он находил определенное удовлетворение в том обстоятельстве, что может покупать женщин так же легко, как и компании. Пусть у тебя даже морда на задницу похожа.

– И потом, Бернард же всем занимается, – добавила она.