Он немного постоял у проема, осмысливая, а потом Диана его чуть ли ни пинками отогнала от моей царской опочивальни и я, фыркнув, наконец, провалилась в сон.

Утром, порывшись в рюкзаке, я выудила карту, привязанную к счету моего левого ИП, которое было создано только с одной понятной целью. Бросила карту на стол перед Дианой, наливающей всем кофе. Сев рядом с ней и притягивая горячую кружку, честно пояснила:

— Артем думает, что я не знаю, что он знает об этой карте, но он не знает, что знает о ней только потому, что мне надо, чтобы он знал. Так что расплатитесь ей где-нибудь, как только прилично отсюда удалитесь.

— Это какой-то женский язык? — удивленно вскинул брови Захар и повернулся к Эдику, широко зевающему и с тоской смотревшему на продавленный старенький диван, где он несколько минут назад сладко храпел в обнимку с Захаром. Фото чудесное получилось. — Эд? Ты что-нибудь понял?

— Чтобы он знал, а она знала, что он знает… Короче, ничего не понял, но очень интересно. — Заключил он, благодарно кивнув Диане, протянувшей ему кружку. — Давайте вздрогнем и по коням.

Пили в тишине, быстро собрались и вышли из дома. Вкусный свежий деревенский воздух немного приободрил. Я направилась к немолодому серебристому Поло, но мне с извинением сообщили, что наш автомобиль не этот.

Вот только не сорваться, вот только не осатанеть.

Я с полминуты стояла прикрыв глаза и стиснув челюсть, уговаривая себя, что надо относится к жизни проще. Подумаешь, тысячу км на колымаге. Всего-то. Махнула рукой на прощание Диане и Захару, севшим в Поло и повернулась к машине, которая из меня всю душу вытрясет за то время, пока мы не вернемся.

— Шо це за артхаус? — разглядывая автомобиль, спросила я у Эдика, погружающего мой рюкзак на заднее сидение.

— Наш передвижной дом на два дня. Лада, путник ада. — С грустью ответил он. — Вик…

— Эдвард, это просто беллисимо! — Восторженно обходя чудо Тольяттинского автопрома по кругу, заключила я. — Продам свою Панамерку, у меня новая любовь. Давай ключи от рая, а то ты еще не протрезвел.

Эдик протянул мне ключи и, обойдя машину, со скрипом распахнул пассажирскую дверь. Мне с ним ехать долго. Мне нельзя злиться. Нельзя. Открыв водительскую дверь, издавшую еще более жалобный вопль я села в салон.

— Ты гля, какой тю-ю-юнинг! Отделка кожей и алькантарой! Чехлы на сидениях от фешн колабарешн Карла Лагерфельдовича и Тома Фордова. О боже, Эд, она заводится! Мария и Иосиф, даже едет! Русский премиум класс! Может цепанем с собой пару телочек, посмотри, как текут, — кивнула в сторону двух коров, опорожняющих мочевой пузырь и посмотрела на них с ухмылкой и легким чувством превосходства, выруливая на центральную (и одну единственную нормальную) дорогу в деревне.

— Я понимаю твой сарказм. Вик, серьезно, времени мало было, чтобы что-то получше отыскать.

— На панамке моей можно было номера перекинуть и приехать за мной.

— Ага, и ехать через три города на твоей тачке с фальшивыми номерами, да, это очень умно. Особенно, когда она у тебя черная и матовая, таких же пруд пруди, ничье внимание не привлечет.

Осознав, что он прав, я его проигнорировала, и, на буераках пробивая башкой крышу, благоговейно восклицала:

— Ах, как мчит! Настоящая спорткар-бестия! Этим гневным рыком можно прессовать терпил в пробках и с презрением смотреть на их кредитные ведра!

Источала яд до самого момента выезда из деревни, там начался нормальный асфальт и у меня внутри перестало подпрыгивать лукошко, переполненное злым ехидством. Ладно. Хер с ним. Времени действительно в обрез было. Едет и едет, ветром с сидения не сдувает и ладно.

Дорога успокаивает. Но и утомляет. В обед Эдик пересел за руль. К вечеру у нас обоих ломило спину и отнимались конечности, поэтому я не возражала против ночи в придорожном мотеле.

Зайдя внутрь, я как-то передумала тут оставаться. Не особо чистая обстановка уже с подобия ресепшена тонко намекала, что проснуться здесь я могу не одна, а с горячими рыжими парнями со склизкими лапками и противными усиками и их младшими братьями постельными клопами под одеялом.

Администратор, каланча с ветровым стеклом Матиза вместо очков, сказала, что тараканов у них нет. Сказала так, как говорит человек с девизом по жизни: «если ты тупой, то поверишь, если нет, то иди на хер». Клиентоориентированность прямо на уровне. Но спать в колымаге не хотелось совсем.

— Лопатник в машине оставил, сейчас. — Пробормотал Эдик, когда объявили цену за красивую ночь в этом бутик-отеле и пошел на выход.

Я скучающе смотрела на девушку, переписывающую данные с ксивы. Позади хлопнула дверь. Я бы не обернулась, если бы не услышала сочное ругательство.

Обернулась и выругалась еще хуже.

Щетинин с каким-то парнем косой саженью в плечах, застыл на пороге глядя на меня. Инстинктивно отступившую на шаг назад, исподлобья со злостью и испугом глядящую в его глаза.

— Виктория Евгеньевна, так рад вас видеть, вы себе не представляете. — Его губы растянулись в хищной улыбке, пока он доставал телефон и набирал номер, — вашему мужу что-нибудь передать?

— Ю кент нок май хасл, — зло фыркнула я. — С пафосом это передай. Можешь в конце по накуренному похихикать. Он поймет.