Лишь потеряв, ты понял что любил,

Что жизнь мгновение

И что она ничтожна.

И сердцем понял, что так не хранил,

Теперь в глазах тоска

И пустота возможно.

Но умирать еще ты не готов,

Хоть камень в сердце

Так его терзает.

Он будет фениксом среди своих оков,

Сгорит в костре

И вновь восстанет.

(Мира Тихая.)

Утро в Семицветах началось как обычно.

ГРОХОТ!!! С потолка посыпалась штукатурка, а стены расцвели новым узором трещин. Два побитых жизнью гобелена не выдержали экзекуции и с шуршанием сползли на светлые плиты пола. Несколько секунд спустя ноздрей едящих, разговаривающих, спорящих и прочих "-щих" достиг невероятный, просто фантастический по своему содержанию и структуре запах. В нем было все. Нет, не так. В нем было ВСЕ!!! Вонь выгребных ям причудливо переплеталась с изысканным ароматом цветущих роз, периодически являя невольным дегустаторам сего творения цитрусово-терпко-тухло-нежные нотки, а венчала все это безобразие пряная вишенка. Народ притих.

— Ребятки! Я создал! Я созда-а-ал…, - из распахнувшейся двери погреба-лаборатории вывалился Макс Травознавец. На самом деле его звали Максимильян, но на это давно плюнул даже Совет Гильдии. И не помогало тут ни уважение к возрасту, ни к мастерству. Макс навсегда застыл для общества на отметке «двадцатилетний, свой-в-доску парень», и мало кого волновал тот факт, что мужику стукнуло хорошо так за сорок.

Он был в неизменном, заляпанном демон знает чем халате, имевший некогда гордое звание «целительский», а ныне — «страдающая за правду накидка» сумасшедшего (самую малость!), но лучшего в городе, а возможно и на всем континенте алхимика. Цвет его волос давно стал тайной за семью печатями, ибо от постоянных экспериментов они приобретали то рыжий, то светлый, порою сизый и прочие оттенки. На тощей шее болталась связка амулетов, карманы топорщились от весьма необходимых вот прямо в этот момент вещей, а из-за очков, криво сидящих на довольно выразительном, можно даже сказать гордом носу, блестели живые, вечно молодые и хитрые карие глаза. Бородка, как всегда, была до невозможности аккуратна и цветом под стать волосам.

— Опять??? — прогнусавила Ира Искра, изо всех сил прижимая надушенный платочек к хорошенькому носику наманикюренными пальчиками. Ее подружки охали и закатывали накрашенные глазки. Неразлучное трио как всегда было в полном составе. Искра, Марара Айс, и Карина Звонкая. Девчонки хоть куда, но желательно на подиум. Рыжая, блондинка и чернявка были магичками в области огонь, холод и звук. Всегда отштукатурены и одеты так, будто сейчас в гильдию ввалятся не менее дюжины принцев и наперебой будут обещать райские кущи где-нибудь на Островах Сирен.

Народ со второго этажа бодро оставлял все свои дела и вылетал из комнат. Алекс Сталь вывалился из крайней каморки, на ходу поправляя темно-серые, свободные штаны, заправленные в излюбленные берцы из мягкой кожи. Легкая кожанка куда-то пропала, а черная майка была подозрительно измята. Мастер Оружия прибывал в очень скверном расположении духа и, судя по всему, прикидывал, какое подвластное ему оружие сейчас лучше материализовать — цепь и охотничий нож. Светло-пшеничные, выбритые по бокам, волосы, выбились из небрежного пучка, а глаза сверкали гневом неудовлетворенного самца. Собственно самцом он и был. И дело даже не во внешности, а в удивительной харизматичности, доставшейся негодяю от предков Боги знают за какие заслуги. Алекс почесал трехдневную щетину и уже открыл было рот, чтобы высказать все, что думает о Максе и что хотел бы с ним сотворить в теории, а после и продемонстрировать на практике, как подтянулся Март Яблочко.

Все звали его просто Март, ибо кто по неосторожности упоминал вслух, пусть даже не относящееся к нему лично название несчастного фрукта, рисковал схлопотать стрелу точно в район седалища. Для начала. Чем насолил пятилетний мальчуган местному регистратору даровитых в магии ребятишек, оставалось домыслами. Фактом же являлось довольно милое, но совершенно не подходящее мужчине его статуса прозвище.

Посему яблоки в гильдии отсутствовали в любых своих проявлениях. Ибо не стоит провоцировать. Как и сын, Март был мастером Оружия, но иного вида. Мужчине достались лук и копье, а так же по совместительству кресло Главы Совета гильдии. Март флегматично щурил точно такие же, серебристо-серые глаза, периодически смаргивал слезу стрельчатыми ресницами, а темные брови были сложены в изломанную линию. В принципе на этом семейное сходство заканчивалось. От папки Алекс получил только вид магии да глазки бесстыжие. Ну и характер немножко.

— Макс, колбы твои так! — гаркнул Март — Что за парфюмные эксперименты?

— Я созда-а-ал, — Травознавец победно поднял руку и раскрыл широкую ладонь.

По гильдии пронесся общий вздох. Философский камень! Неужели смог? Глаза Марта зажглись деловым огоньком. Глава прям-таки прочувствовал всеми костьми, как в нем просыпается бизнесмен.

— Было, было, помню, — из комнаты Совета выплыла Мия Небесная. Платье, изобилующее кружевом до тошноты, колыхалось на пышных, аки кучевые облака, телесах. Изящная головка на красивой шее была гордо откинута. Пепельные волосы уложены в идеальную прическу, а голубые глаза скептически прищурены. Еще одна из совета. Воздушная магичка. Такая же непостоянная и изменчивая, как и ее стихия.

— Губу не раска…

Тут пламенную речь Мии прервало тихое "ш-ш-ш" и сверкающий всеми цветами радуги, многогранный камень почернел и трухой рассыпался между пальцев застывшего алхимика. Макс проследил действия обманчивого булыжника не верящим взглядом, а затем с воплем рухнул на колени.

— Балаган! — тряхнула гривой Мия, демонстрируя сегодняшнее светско- аристократическое настроении, — Окна откройте!

Алекс развернулся и потопал туда, откуда прибыл. Гильдия засуетилась. Миша Шрам и Хейв Темный поволокли стенающего Макса к бару с целью привести в чувство стаканчиком — другим горячительного напитка. Миша и Хейв были, можно сказать добровольными попечителями алхимика. Шкафоподобный Шрам владел магией превращения. Его ипостасью был бурый медведь. Хейву досталась школа Тьмы, с которой готичного вида парнишка довольно быстро нашел общий язык.