Но предательский спазм испортил мне все дело, вынудив сжаться, стиснуть зубы и тяжело задышать.

— Вам так больно, что не можете даже ходить и говорить?!

Его это определенно поразило. Даже возмутило! Медленно и как-то неуверенно он поднял ладонь к моему лбу и стер испарину. Прикосновение его пальцев поразило контрастом: они казались горячими, неужели моя кожа такая холодная?

Онемев от стыда и шока, я брякнула первое что пришло в голову, едва боль отступила.

— П-почему вы пришли? И-идите же назад.

Но нежданный гость не проявил намерений вести со мной светскую беседу, спросив в лоб.

— Живот болит? Верно?

Конечно же карангарцу не составило труда сложить два и два, мои руки так крепко стискивали талию, что и глупец бы разгадал причину недуга.

— Д-да.

Заикание лишь усилилось. Уши тоже заалели – я с ужасом ожидала дальнейшего вопроса.

— Что-то съели? Или это результат перегрузок?

Ох…

— Нет.

Обмякнув на кровать, я натянула одеяло до носа, сожалея что нельзя укрыться под ним полностью. Вот как я объясню ему все? И с чего это вдруг куратор по безопасности настолько всполошился из-за моего состояния? С его отработок я порой, возвращаясь, падала в кровать не намного живее, чем сейчас.

— А..

— Перетренировалась, — выпалила я, перебив. – Ээ… живот потянула… ээ… на практике по самообороне.

Ложь во спасение – свалю все на физическую перегрузку. Вдруг, его совесть проснется?

— Покажите!

Что за напасть на мою голову. И тут пристал! Умереть спокойно не даст.

Выпучив глаза, я в полном недоумении уставилась на преподавателя. Все невероятнее и невероятнее!

— Но… вы же не медик, — робко запротестовав, я испуганно сдвинулась к дальнему от Муэна Тоон краю кровати.

— Не может быть травмы! – тон его не допускал сомнений. – Я четко отслеживаю состояние кадетов на своих занятиях. Усталость, напряжение – да, но не травмы! Вы не могли пострадать, уверен.

Проклятье. Не рой другому яму – это сейчас про меня. Что я знаю о возможностях карангарцев? Мало ли, «сканирует» каждого из нас на выходе из зала для спортивных тренировок своим жутковатым экраном? А там сразу комплексное медицинское обследование? И зачем я ляпнула про травму? Еще и его обвинила в своих страданиях! Как теперь выкрутиться?!

Но прежде чем я хоть что-то придумала в ответ, маран сурово продолжил, припечатывая меня каждым новым словом:

— И почему вы не сходили в медицинский сектор? Несомненно, от боли необходимо избавиться. Да и в причине ее бы разобрались.

— Плохо переношу обезболивающее, — не зная куда деть взгляд от смущения, я нервно призналась. И в отчаянии взмолилась – Скоро само пройдет, со мной так бывало.

— Да?

Он спросил это таким тоном, словно я обязана немедленно выложить ему все подробности.

— Да, да. Со мной бывает!

— Покажите-

Вот опять. Что за глупый мужчина! В самом деле, и кто-то еще считает, что он избегает касаться женщин?..

— Вы имеете в виду…

Не найдя слов, чтобы выразить свою мысль, я жестом очертила круг над одеялом. И тут же снова скривилась – очередной спазм.

— Вот видите! Не стоит медлить.

Бесцеремонно отдернув одеяло, карангарец решительно раздвинул нижние застежки пижамной куртки и… положил ладонь прямо на мой живот! От шока я даже дышать перестала. Что вообще происходит?!

— Сейчас станет легче.

Уставившись на рот мужчины, что двигался с такой деловитостью, я глазам своим не верила. Как же тяжело, не видеть выражения лица. Он что медик? Откуда такие обещания. Откуда вообще намерение оказать мне немедленную помощь?

На свой многострадальный живот смотреть я боялась. Если бы смерть от стыда была реальностью – я бы немедленно стала ее жертвой. Только и могла, что безмолвно следить за его действиями, вновь и вновь открывая рот, но не решаясь в итоге ничего произнести.

Кожа карангарца и при этом прикосновении поразила теплом. Его ладонь опустилась поверх пупка, замерла на мгновение, сдвинулась на сантиметр ниже, вновь замерла, и еще сдвинулась, соприкоснувшись с поясом приспущенных пижамных брюк.

Осознав, что вот сейчас неминуемо издам протестующий вопль, тут же поняла и другой факт. Ладонь мужчины расположилась четко над эпицентром боли! Словно он ощущал ее…

Крик застыл в горле. А по животу, разгоняя кровь, прокатилась волна приятного тепла. Муэн Тоон не отстранился — массирующими движениями, поглаживая, он чуть надавил на мой живот. Почему-то в совокупности с принесшим облегчение теплом это давление заставило боль отступить.