Предчувствую тебя…
вернуться

Блок Александр Александрович
Шрифт:

При посылке роз

Смотрел отвека бог лукавый На эти душные цветы. Их вековечною отравой Дыши и упивайся ты. С их страстной, с их истомной ленью В младые сумерки твои И пламенной и льстивой тенью Войдут мечтания мои. Неотвратимы и могучи, И без свиданий, и без встреч, Они тебя из душной тучи Живою молньей будут жечь. 24 декабря 1901

Ночь на Новый год

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры. Душа морозная Светланы В мечтах таинственной игры. Скрипнет снег – сердца займутся — Снова тихая луна. За воротами смеются, Дальше – улица темна. Лай взгляну на праздник смеха, Вниз сойду, покрыв лицо! Ленты красные – помеха, Милый глянет на крыльцо… Но туман не шелохнётся, Жду полуночной поры. Кто-то шепчет и смеётся, И горят, горят костры… Скрипнет снег – в морозной дали Тихий, крадущийся свет. Чьи-то санки пробежали… «Ваше имя?» – Смех в ответ. Вот поднялся вихорь снежный, Побелело всё крыльцо… И смеющийся, и нежный Закрывает мне лицо… Лежат холодные туманы, Бледнея, крадется луна. Душа задумчивой Светланы Мечтой чудесной смущена… 31 декабря 1901

«Бегут неверные дневные тени…»

С. Соловьёву

Бегут неверные дневные тени. Высок и внятен колокольный зов. Озарены церковные ступени, Их камень жив – и ждёт твоих шагов. Ты здесь пройдёшь, холодный камень тронешь, Одетый страшной святостью веков, И, может быть, цветок весны уронишь Здесь, в этой мгле, у строгих образов. Растут невнятно розовые тени, Высок и внятен колокольный зов, Ложится мгла на старые ступени… Я озарён – я жду твоих шагов. 4 января 1902

«Высоко с темнотой сливается стена…»

Высоко с темнотой сливается стена, Там – светлое окно и светлое молчанье. Ни звука у дверей, и лестница темна, И бродит по углам знакомое дрожанье. В дверях дрожащий свет и сумерки вокруг. И суета и шум на улице безмерней. Молчу и жду тебя, мой бедный, поздний друг, Последняя мечта моей души вечерней. 11 января 1902

«Там, в полусумраке собора…»

Там, в полусумраке собора, В лампадном свете образа. Живая ночь заглянет скоро В твои бессонные глаза. В речах о мудрости небесной Земные чуятся струи. Там, в сводах – сумрак неизвестный, Здесь – холод каменной скамьи. Глубокий жар случайной встречи Дохнул с церковной высоты На эти дремлющие свечи, На образа и на цветы. И вдохновительно молчанье, И скрыты помыслы твои, И смутно чуется познанье И дрожь голубки и змеи. 14 января 1902

«Я укрыт до времени в приделе…»

Я укрыт до времени в приделе, Но растут великие крыла. Час придёт – исчезнет мысль о теле, Станет высь прозрачна и светла. Так светла, как в день весёлой встречи, Так прозрачна, как твоя мечта. Ты услышишь сладостные речи, Новой силой расцветут уста. Мы с тобой подняться не успели, — Загорелся мой тяжёлый щит. Пусть же ныне в роковом приделе, Одинокий, в сердце догорит. Новый щит я подниму для встречи, Вознесу живое сердце вновь. Ты услышишь сладостные речи, Ты ответишь на мою любовь. Час придёт – в холодные метели Даль весны заглянет, весела. Я укрыт до времени в приделе, Но растут всемощные крыла. 29 января 1902

«Вдали мигнул огонь вечерний…»

Вдали мигнул огонь вечерний — Там расступились облака. И вновь, как прежде, между терний Моя дорога нелегка. Мы разошлись, вкусивши оба Предчувствий неги и земли. А сердце празднует до гроба Зарю, мигнувшую вдали. Так мимолётно перед нами Перепорхнула жизнь – и жаль: Всё мнится – зорь вечерних пламя В последний раз открыло даль. Январь 1902

«Сны раздумий небывалых…»

Сны раздумий небывалых Стерегут мой день. Вот видений запоздалых Пламенная тень. Все лучи моей свободы Заалели там. Здесь снега и непогоды Окружили храм. Все виденья так мгновенны — Буду ль верить им? Но Владычицей вселенной, Красотой неизреченной, Я, случайный, бедный, тленный, Может быть, любим. Дни свиданий, дни раздумий Стерегут в тиши… Ждать ли пламенных безумий Молодой души? Иль, застывши в снежном храме Не открыв лица, Встретить брачными дарами Вестников конца? 8 февраля 1902