— Когда я соглашался на то, что ты станешь моим проводником, предполагалось, что ты будешь в форме! — рявкнул я, злясь в большей степени на себя и на неуместные прямо сейчас желания. Мне полагалось сосредоточиться на работе. Думать о предстоящей съемке, и все такое… а вместо этого я занимался непонятно чем. Хотя чего это я? Тут как раз все понятно.

— Прости, — промямлила Яна. — Может быть, идея ехать сегодня и впрямь была дерьмовой.

— Может быть?! Ты чуть не угробила нас!

— Я просто недооценила свою усталость.

— Можно поинтересоваться, чем ты занималась всю ночь?

— Нет! Тебя это не касается.

Яна отвернулась, хлестнув себя стянутыми в хвост волосами, и пошла вверх по размытой дождем грунтовке. И это могло бы лишь сильнее меня разозлить, если бы мои мысли не переключились совсем на другое. Например, на то, как охренительно выглядела ее задница в песочного цвета брючках. Или как горячо смотрелся простой солдатский ремень на её ладной тоненькой талии, которая отлично бы уместилась в моих ладонях.

Дерьмо! Я не мог не признать, что Яна заняла в моих мыслях гораздо больше места, чем полагалось бы.

— Даю тебе пять минут, чтобы прийти в себя! Я пока проверю, не угробила ли ты мою аппаратуру, — бросил ей вслед, делая вид, что последнее слово осталось за мной. Обошел машину, открыл задние двери. На самом деле я не думал, что моим камерам хоть что-нибудь угрожало. Они были подготовлены к перевозке по бездорожью, а потому надежно упакованы. Я просто хотел чем-то себя занять, пока мой проводник выпускал пар. Дернул же меня черт согласиться на поездку с Астафьевой!

И все-таки хорошо, что она поменяла фамилию… Нет, я не забыл о той роли, которую Яна Валентиновна сыграла в моей жизни. Просто так было проще. Словно больше не было той женщины, которую я ненавидел. А вместо неё в мою жизнь вошла другая. Та, которая будила во мне совсем другие эмоции.

— Извини, — раздался усталый голос за спиной. — Надеюсь, они не пострадали.

Я обернулся. Яна кивнула в сторону коробок с аппаратурой и нервно хрустнула пальцами.

— Проехали. Ты ведь не специально.

— Да. Но ты прав. Мне нужно было отказаться от поездки, просто…

— Просто? — вскинул бровь я, с трудом концентрируя все время сползающий взгляд на лице Астафьевой.

— Просто я уже столько раз тебя подводила, что не смогла хотя бы не попытаться. Извини, что все испортила. Мы вернем тебе деньги и…

— Прекрати нести чушь.

— Но у тебя ведь график, а я… Я правда не спала вчера. Хотела, но… — Яна тряхнула головой и зябко поежилась. Ее красивый рот скривился, как у ребенка, который вот-вот заплачет. Черт!

— Я готов перекроить план съемки и начать с ближайшей точки.

— Со столпов? Правда?! Тут ехать осталось всего ничего. Я справлюсь!

— Со столпов. Но у меня есть два условия.

— Каких?

— Во-первых, мы должны добраться туда до пяти утра.

Яна покосилась на массивные часы и кивнула.

— Во-вторых, ты мне расскажешь, что все же произошло.

— Зачем тебе это?

— Ян… Время! Да или нет?

— Хорошо… Но это совсем невеселая история.

Астафьева вернулась за руль, завела мотор и, как только я устроился рядом, сорвалась с места.

— Кажется, мне нужно было поставить тебе и третье условие, — пробурчал я, — чтобы ты нас не угробила!

— Черт… Извини.

Яна сбавила скорость, уперлась локтем одной руки в дверь, ладонью растерла лоб. Она выглядела совершенно разбитой.

— Послушай, если твоему отцу стало хуже, нет никакой необходимости ехать.

— Хуже? Нет. С отцом как раз все в порядке. Но… я не знаю, как долго это будет продолжаться. Ему угрожают. Он нам ничего не говорил, скрывал, чтобы оградить нас от этого, но… мы узнали. Случайно.

— Почему же он не обратился в полицию?

— Потому что это ничего не даст. Там такие люди замешаны, — Яна закатила глаза к потолку, выставила руку в приоткрытое окно, а вторую с силой сжала на руле.

— Я ничего не понимаю. Расскажи толком! Что за люди, в чем суть конфликта и так далее. По порядку, понимаешь?

— Не очень. Зачем тебе это?

Я не знал. Возможно, почуяв опасность, я, как та ищейка, встал в позу. Да уж… Репортер во мне точно не умер. Как и мужик. Я снова окинул Яну голодным взглядом. После дождя было невыносимо влажно. И эта влажность, оседая на коже, собиралась в мелкие прозрачные капли, усеявшие ее тело в зоне декольте.