Родители его, правда, тоже хороши… Сами же такое чудо себе воспитали. Да и не замечать обмана столько лет… Это вообще на сына наплевать надо. У меня мать по выражению лица и походке могла считать, что что-то произошло. Пытаться хоть что-то скрыть было бесполезно. А тут четыре года…

А еще Маша оказалась права. И Андрей, и врач говорили, что ничего серьезного с парнем не случилось. «Обошлось». Но я отчетливо помню те удары… Андрей или в доспехах должен был оказаться, или в рубашке родиться.

Голова гудела, сон не приходил.

С одной стороны, оказаться доверчивой идиоткой не хотелось. Ненавижу, когда пытаются играть на чувствах.

С другой — если никакого обмана нет, а я обвиню в нем Андрея, после того, что он ради меня сделал… Я себя после такого простить не смогу.

«— Почему… Почему Сергей попросил устроить Андрея в фирму, если знает… Он же знает о вас с Андреем? — спросила я у Маши, не понимая их мотивов.

— Это их с Андреем заморочки, я не лезу, — призналась девушка. — Там все сложно. Их родители дружат всю жизнь и… я правда не знаю. Может, Сергей обещал его родителям. Может, рассчитывает, что Андрей все-таки образумится. Может… Может, это действительно возможно. Но я в такое не верю. Нельзя переделать взрослого человека, которого абсолютно все в его жизни и в себе устраивает».

Как-то так…

Что мы имеем на выходе?

Коржаненко спит в моей постели.

Гениальное решение.

И это практически без сарказма. Идиотку из себя я делать не позволю. Но и бездушной скотиной быть не собираюсь.

Моя квартира показалась идеальным выходом, пусть и спонтанным. Во-первых, действительно не придется ездить на бывшую Машину квартиру, если вдруг что. Во-вторых, так я смогу контролировать Коржаненко. Если он симулирует, я очень быстро это выясню. Очень быстро. Врачей под боком нет, которые готовы для него врать. Площадь квартиры маленькая — есть под повязками шрамы или нет, я замечу. Или буду в курсе, если Коржаненко намылится «тусить». Плюс занятие ему придумала. Так что если Андрей все это подстроил в надежде отвертеться от работы — то обломается.

При этом, если подозрения Маши и, в некоторой степени, мои не оправдаются, я действительно буду содействовать восстановлению Коржаненко, для очищения совести. Смогу приготовить что-то по прописанной диете, проследить, чтобы пил таблетки, чтобы не грохнулся в обморок. Какая-никакая помощь от меня все-таки будет.

Совесть даже потребует выписать ему премию, если окажется, что я зря сомневалась в человеке.

Правда, пока эта самая совесть не дает нормально спать.

— Уверена, что не хочешь перебраться на кровать? — подал голос Андрей. Видимо, разбудила его своим копошением. То на один бок переворачивалась, то на другой, никак не в состоянии унять собственные раздумья.

— Благодарю, не стоит, — буркнула в ответ.

— Котенок настоящий ежик… — пробубнил Коржаненко.

— Что?

Ответа не последовало.

— Андрей? — позвала несколько взволнованно. Опять тишина.

Черт! А если он бредит от поднявшейся температуры? Подорвалась с места, чуть не грохнувшись, когда нога зацепилась за спальник, а под вторую кинулся Бенедикт. Тем не менее, несмотря на препятствия на пути, добралась до Андрея и положила руку на лоб горе-ассистента.

Холодный.

В смысле, нормальный. И парень спит. Если не притворяется, конечно. Еще несколько минут простояла у кровати, наблюдая за ровным медленным дыханием и расслабленным выражением лица.

Нет, точно спит. А я паникер.

Проверила время. Ну… в принципе, можно уже и не ложиться. Вернулась на кухню. Так как гостей никогда не приглашала, то и стульев/табуреток в доме не было, села прямо на импровизированную перегородку между кухней и спальней. Включила ноутбук, чтобы его подсветка служила освещением. Наполнила кастрюлю водой, собираясь сварить Андрею что-нибудь поесть на день. Рыскать по кровати в поисках его выписки не собираюсь. После операций все равно почти всегда советуют диету номер пять.