— Я думала, вы не можете причинить вреда барону.

— Это не вред, — мотнул головой Донал. — Можно сказать, сплошная польза, если учесть, что сейчас он не в себе.

Ну да, мало ли что Фицуильям может натворить в таком состоянии? Но Донал так его приложил…

— А если бы вы нечаянно его убили?

Брюнет странно улыбнулся.

— Я бы умер вслед за ним. Проклятие бы со мной расправилось.

— И вы так спокойно об этом говорите?!

Донал дернул плечом.

— К демону такую жизнь. Грета, вы действительно не чувствуете ничего странного?

— Нет! — заверила я с чувством, мало что соображая от усталости и пережитого потрясения. Даже нескольких потрясений, и все — за один день. — Я невосприимчива к таким зельям и алкоголю, это побочный эффект благословения.

— Хвала богам! — Донал прикрыл глаза.

Марка вспрыгнула на постель и с опаской обнюхала бесчувственного гостя.

— Я не знаю, как долго будет действовать приворот, — продолжил Донал тихо, — поэтому вам лучше уехать прямо сейчас. Собирайтесь, я вас отвезу.

Я решительно кивнула. Скоттами и замком Мэлоуэн я была сыта по горло!

Мы ускользнули под покровом темноты, оставив связанного барона петь серенады полной луне за неимением объекта страсти. Надеюсь, он скоро придет в себя и хорошенько наподдаст маменьке!

Кровожадные мысли, впрочем, быстро исчезли, сметенные целым ворохом насущных проблем. Пробираться тайными ходами оказалось не так-то просто, хотя Рэм вновь вызвался служить фонариком. Он летел впереди, следом легко бежала Марка, для которой все происходящее было забавным приключением, а позади шли мы с Доналом. Он нес вещи, а я — спящую Лису и сумку Хелен. Документы и деньги, которые она оставила мне на хранение, я решила прихватить с собой, чтобы в дальнейшем вернуть законной владелице уже вместе с билетом на пароход и рекомендациями.

Я совсем потерялась в своих чувствах, страхах и надеждах, поэтому забывала смотреть себе под ноги и то и дело спотыкалась. Донал подхватывал меня, не давая упасть, и тут же отдергивал руки, будто обжегшись. На выходе их подземелий призрак с нами распрощался. Донал оставил меня с кошками на чемоданах, а сам подогнал автомобиль.

Час спустя мы уже подъезжали к городу. Безлюдные в этот предрассветный час улочки словно стелились под колеса, а сердце билось, отсчитывая мгновения до скорой разлуки. Тук-тук. Тук-тук. Секунда за секундой, метр за метром. И вот уже автомобиль затормозил у знакомой калитки.

Донал открыл мне дверцу, выставил на дорожку вещи и корзинку со спящими кошками. Город был тих и безлюден. Небо на востоке уже начинало светлеть, до рассвета оставалось не больше получаса.

Фонарь освещал застывшее, будто неживое лицо Донала, прислонившегося спиной к автомобилю. Легкий ветерок доносил приторный запах цветущих у калитки роз, от которого к горлу подступала тошнота.

Я знала, что нужно попрощаться. Выговорить лживое: «До свидания», — отвернуться и нажать кнопку звонка. И медлила. Я не хотела, чтобы он уходил, а он не мог остаться.

Донал заговорил первым, избавив меня от мучительного подбора слов:

— Вы ведь больше не вернетесь в замок?

Я зябко передернула плечами, хотя ночь была теплой.

— Меня туда теперь на аркане не затащишь.

Он кивнул, принимая ответ, и скрестил руки на груди.

— Если вам что-нибудь понадобится… мои показания, например, дайте мне знать, хорошо?

Я покачала головой.

— Не надо. Фицуильям хочет, чтобы эта история осталась в семье, пусть так и будет.

Он помолчал, потом дернул плечом и выговорил глухо:

— Мы с вами видимся в последний раз, поэтому я могу сказать. Я полюбил вас, Грета. Я понял это той ночью, когда увидел вас с бароном в башне. Я был не вправе вас ревновать, и все-таки я… я взбесился.

— Донал…

— Прошу вас, не перебивайте. Я не умею красиво говорить, просто хочу, чтобы вы знали. Я отдал бы все, чтобы вы остались со мной. Беда в том, что у меня ничего нет.

Сердце выскакивало, заходясь в сладкой боли.

— Я…

Стремительно шагнув вперед, он приложил палец к моему рту.

— Ш-ш-ш! Молчите. Если вы скажете хоть слово, я не смогу уйти. Но я должен! Я раб проклятого замка, с этим ничего не поделаешь. И простите меня.

— За что? — удивилась я вопреки его просьбе.

— Вот за это.

Наклонившись, Донал прижался губами к моим губам, и я на мгновение замерла, ошеломленная своей реакцией на эту простую ласку. Обняла его за шею и ответила. И я говорила, что не понимаю прелести поцелуев?! Так сладко, так отчаянно, так… безнадежно.

Судорожно вздохнув, он отстранился и долгую минуту смотрел мне в глаза. Впитывая. Запоминая.