В детстве мама часто делала вид, будто уже знает о наших проказах. В итоге мы сами выдавали себя с головой.

Хелен отчего-то не смутилась, не стала отнекиваться или каяться.

— О, как хорошо! — воскликнула она, просияв. — Я не знала, как тебя попросить. Ты ведь мне поможешь?

Проверенная мамина тактика не подвела, только разговор явно свернул куда-то не туда.

— Смотря в чем, — ответила я осторожно, обескураженная столь странной реакцией.

Она вдруг тревожно огляделась по сторонам и, цапнув меня за рукав, притянула к себе.

— Я собираюсь бежать из дома! — выпалила она на одном дыхании.

— Куда? — поразилась я, убедившись, что она не шутит.

Глаза Хелен ярко блестели, непонятно только, от азарта или непролитых слез.

— Подальше! — выдохнула она. Потом устало потерла глаза и созналась: — Если честно, я толком пока не знаю. Там разберусь.

— С чего такая спешка?

Определенно я делала успехи, обходясь в разговоре одними вопросами.

Хелен сцепила тонкие пальцы в замок, прикусила губу.

— Я думаю, ты меня поймешь, — сказала она тихо и отчаянно. — Ты же не хотела замуж за Фицуильяма, но тебя не слушали. Я тоже замуж не хочу!

— Совсем? — усомнилась я, окончательно перестав понимать, о чем речь и при чем, собственно, тут я?

Хелен мотнула головой.

— Не знаю. Но точно не за этого противного Роджера!

Она поежилась и зябко обхватила себя руками.

— Чем так плох Роджер? — Я сделала глоток чаю, обнаружила, что он безнадежно остыл, и отставила чашку.

Хелен возмущенно выдохнула, и я пояснила миролюбиво:

— Я ведь его не знаю.

— Роджер Пэкстон вдовец с тремя детьми, — сказала Хелен сдавленно. — И ему уже тридцать семь!

— Ого. — Я прониклась ее отчаянием.

Хелен всего девятнадцать, понятно, почему жених ее не обрадовал.

— Мама требует, чтобы я срочно за него вышла. Ни за что!

— Но зачем?! — поразилась я.

Ладно бы Джорджину, там понятно, зачем ее пристраивать хоть за кого-нибудь, но ведь Хелен это не касается!

— Мама говорит, что Фицуильям скоро лишится баронства. — Хелен смотрела в стол, нервно комкая платье. — Тогда он не сможет выделить приданое, и меня вообще никто не возьмет. Роджер — граф, у него есть влиятельные родственники, так что… Выгодная партия.

Она прикусила губу.

— Глупости! — отрезала я и сжала кулаки, сдерживая злость.

Ладно, моим мнением свекровь не интересовалась — интересы семьи превыше судьбы незнакомой девицы, но поступить так с родной дочерью?!

— Я хочу уехать отсюда. — Хелен старательно, не поднимая глаз, разглаживала салфетку на коленях. — Хочу увидеть мир. Ты не могла бы… ну, дать мне рекомендацию?

— Я?!

— Твой отец… — напомнила Хелен, совсем поникнув. Потом прикусила губу и расправила плечи. — Я сама справлюсь, конечно. Но надо же с чего-то начинать?

Я задумалась.

Как отреагирует папа, если я пришлю к нему старательную, хоть и бестолковую девицу? Впрочем, кое-какие задатки у Хелен есть. Та же Джорджина небось рыдала бы днями напролет, а если бы и надумала бежать, то наверняка не ушла бы дальше ближайшего поселка.

— Хорошо, — сказала я медленно. — Только мне нужно задать тебе несколько вопросов.

— Каких? — Она вскинула на меня взгляд, в котором настороженность смешалась с такой чистой, искрящейся радостью, что мне стало неловко. — То есть спрашивай, конечно!

— Где ты была сегодня ночью?

Она заметно растерялась.

— У Джорджины. Ей стало плохо еще вчера за ужином, поднялась температура, и мы с мамой всю ночь дежурили у ее постели. А что?

— Да так, ничего, — отозвалась я, пряча досаду.

Моя версия рассыпалась как карточный домик. Не может быть, что все трое сговорились! Какой смысл свекрови делать сына незаконнорожденным? Это ведь о-го-го какое пятно на ее собственной репутации! Замужество дочери с вероятным следующим бароном того не стоит.

— Уверена, что Джорджина не притворялась? — допытывалась я уже для очистки совести.

Однажды Ирэн не хотела идти в школу и нагрела градусник на батарее, но ее быстро вывели на чистую воду. Сомневаюсь, чтобы свекровь тоже купилась бы на такой детский фокус.

Хелен медленно покачала головой.

— Я не доктор, конечно, но у нее точно был жар, — ответила она рассудительно. — Я щупала ее лоб и обтирала уксусом. Врачу уже позвонили, если хочешь, можешь сама с ним поговорить.

— Тогда последний вопрос, — вздохнула я. — С кем роман у Джорджины?