– Не-а, – Чарли отрицательно покачал головой. – Даже после того, как мы собрали все улики с мест происшествия, ничего. Он закончил пробивать все штаты. Даже Аляску. Везде по нулям. Снайпера он даже искать не стал – улик по сути нет, кроме пули. Определили винтовку, Barett M82. Состоит на вооружении в ряде стран мира, поэтому киллер либо военный, либо имеет связи…

– Либо имеет кого-то, кто имеет связи…

– Ну да… – вздохнул Чарли. – В любом случае, из подобного рода винтовок убийства встречаются чаще, чем морщины на лбу Джины.

– Тише ты, она же услышит! – с улыбкой шикнул на него Йос.

– На правду не обижаются, – улыбнулся в ответ Чарли и вернулся сразу к делу. – Так что в этой части, видимо, придется ждать его следующего шага или новых свидетелей. Что касается остальных, то по отравлению есть специфика, что вещество кустарное, смесь каких-то там анаболиков или лекарств. В общем, рапорт я тебе отдам, там прочитаешь, но суть в том, что чел сделал эту смесь сам. И весьма эффективно. Мэтт нашел пару случаев, где использовалось кустарное вещество, но по составу даже близко не то. Да и те преступники вряд ли могли возобновить свои эксперименты из могилы. По остальным глухо – кислота вещь распространенная, бомжей проверили, никаких следов, поэтому все же склоняемся к тому, что убийца кто-то другой. Ну а собака, наоборот, уникальный инструмент. Такого даже Мэтт ни разу не встречал.

Йос молча кивнул и посмотрел на гору архивных документов, разбросанных на его столе.

– У тебя, я смотрю, тоже никак?

– Ага.

– Ну тогда остается одно.

– В топку, – сразу отрезал Йос. – Они все равно не помогут. Только время потеряем.

– Возможно. Но ты же сам сказал, что надежда умирает последней, – подмигнул ему Чарли.

– Да ну, нет. Ну тут она уже сдохла лет 300 назад. Когда федералы нам помогали? Ты за свою карьеру это помнишь? Они только и умеют, что заявиться с пафосным видом и выдать, что дело теперь в их юрисдикции.

Стоит признать, что за всю свою долгую службу Йос обращался к другим ведомствам всего дважды. Так уж сложилось, что оба раза ему пришлось общаться с довольно напыщенными их представителями, которые считали полицию кем-то вроде сборища сантехников, которые устраняют простые, но довольно понятные неисправности. А Йос был хоть и главный, и даже довольно смышленый, но все такой же сантехник. С тех самых пор Йос не переносил даже мысли о работе со своими коллегами по цеху.

– Оно так и будет, если вот эти ребята… – при этих словах Чарли жестом показал на документы, раскиданные на столе Йоса. – Если эти ребята повторят свое представление раза три-четыре. Что, может, и неплохо в нашем случае.

– Неплохо?

– У них больше ресурсов. Ладно тебе, Йос. Я их тоже терпеть не могу, но отрицать это глупо.

– Я не отрицаю. Но ресурсы надо уметь использовать. И самое главное, надо хотеть их использовать. А им от нашего дела никакого толку. Если только завтра не грохнут президента, конечно.

Чарли ничего не ответил, а только продолжил смотреть на Йоса с улыбкой: легкой на лице, но широкой в глазах. Йос старался сдержаться и не посмотреть в ответ, но Чарли не уходил. Наконец Йос не выдержал.

– Ладно, пошли. Но особо ни на что не рассчитывай.

– Как всегда, – бросил Чарли и вышел, закрыв за собой дверь.

Йос посмотрел в окно, но увидел лишь свое отражение за счет яркого света в его кабинете. Вздохнув, он выключил общий свет, включил настольную лампу, сел за стол и продолжил поиски. У него не было иллюзий: с высокой вероятностью он сегодня выйдет из офиса ни с чем. В принципе, можно было ехать домой уже сейчас. Но он не мог. Даже несмотря на то, что сейчас бездействие – самый правильный выбор. Лучше сэкономить силы сейчас, ведь когда преступник оступится – а кто-то из этих четверых обязательно оступится – они будут нужны. И тогда отдохнуть вряд ли удастся. Однако внутри его переполняла энергия, и Йос понимал, что он не сможет уснуть в ближайшие несколько часов, даже если он очень этого захочет. Поэтому он молча продолжил перебирать дела, впитывая в себя все больше ужасов прошедших лет.

Когда он закрыл последнее дело, был уже час ночи. Он встал, надел пиджак и уже направился к выходу, как вдруг остановился и вернулся к столу. Достав из правого кармана пиджака потрепанный бумажник, он нашел небольшой ключик в его потайном отделении (которое на самом деле представляло собой обычную дырку в подкладке, появившуюся с годами его использования). Взяв ключ, он наклонился и вставил его в самый нижний ящик своего стола. После знакомого щелчка он взялся за ящик и открыл его на несколько сантиметров – ровно настолько, чтобы туда могла пролезть его рука. Он закрыл глаза, поместил свою руку в ящик и вытащил оттуда тонкий предмет прямоугольной формы.

Когда он открыл глаза, то увидел самое яркое воспоминание своей жизни, которое он мог бы в любой момент времени воспроизвести перед глазами. На фотографии был он и еще двое. Ему здесь было лет на пятнадцать меньше, чем сейчас. Если быть совсем точным, то на восемнадцать. Вторым человеком была красивая женщина, в которой легко угадывались испанские или латиноамериканские корни. Ее черные волосы были все мокрые и прилипли к спине, а сама женщина искренне смеялась. Так сильно, что глаза превратились в тоненькие полоски. Женщина была на удивление худой, если учитывать третьего участника фотографии – маленькую девочку с ярко-желтыми волосами. И невооруженным взглядом было заметно, что она пошла в отца. Хотя, возможно, с годами те или иные черты матери проявятся: так обычно бывает с детьми. Все трое находились в бассейне, дочка на плечах у Йоса, а сам Йос, судя по его положению на фото, в этот момент подпрыгивал. Девочка смеялась, потому что получала удовольствие. Оба родителя смеялись потому, что смеялась их дочь.