Все два часа (по внутренним часам Йоса) он тщательно изучал каждую фотографию, приближая ее порой до мельчайших деталей, например, до конкретного зуба или мочки уха. Не потому, что действительно что-то увидел. Он просто искал. Прежде всего не улики, а то самое внутреннее ощущение, которое помогает раскрывать все дела. Особенно такие необычные, как это. То самое ощущение, которое возникает, когда ты смотришь на труп жертвы, фотографию, место преступления или даже порой на ничего не значащую газетную вырезку. И внешне ничего не намекает на какую-либо разгадку. Но ты чувствуешь, что она здесь. Твое подсознание уже ее обнаружило, и тебе остается всего лишь поймать эту птицу за хвост. Это ощущение даже лучше самой разгадки, потому что после нее пропадает азарт и просыпается уже механика. Но когда ты чувствуешь разгадку, но еще не видишь ее, это воистину блаженство. Это – тот момент, когда ты понимаешь, что дело раскрыто. Было лишь одно «но».

Сейчас этого чувства не было. Вообще. Даже намека.

Именно его отсутствие сейчас расстраивало Йоса больше всего. Ведь это означало, что на этих фотографиях действительно ничего нет. А еще это означало, что Чарли прав – им придется ждать следующего удара. И это бесило Йоса вдвойне. Кто знает, может быть, он был сегодня или происходит сейчас. А может, его ждать еще неделю. И все это время люди будут опасаться за свою жизнь. А опасения некоторых будут не напрасны. От этой мысли у Йоса сердце сжалось в груди. Конечно, он не хотел смерти людей, но как иначе раскрыть это дело? Поход к Мексиканцу, как он сам понимал в глубине души, был отчаянной мерой, которая, скорее всего, не принесет результат, но это было лучше, чем сидеть без дела. Йос это понимал, а также понимал то, что и Чарли это понимал. Но все равно решил поддержать его. Или…

– Привет, напарник! – громко стукнув задней дверью, в машину ввалился Чарли. Йос помнил, что в этом квартале это было обычной практикой: именно так здесь продавали наркотики. Однако дилеры здесь менялись так часто, что ни у кого бы даже мысли не промелькнуло, что так делают просто для отвлечения внимания. «Пока не увидели бы, что за рулем сидит толстый белый вместо латиноса, – подумал Йос. – С другой стороны, раз мексиканец так любит сдавать своих ребят копам, то кто знает, может, подумают, что это еще одна прихоть идиотов с жетонами».

Мексиканцем звали местного авторитета, каковым он сам любил себя считать, который держал сразу несколько близлежащих районов. Он прибыл в город лет 15 назад. Начал бизнес с торговли наркотиками на местного наркобарона, но оказался немного смышленее своего босса. В итоге через пару лет наркобарона нашли дрейфующим в море пятой точкой кверху, а Мексиканец занял местный трон. Через несколько лет его бизнес так преуспел, что он задумался о его «диверсификации». Только Бог знает, где он подцепил это слово, но оно ему так понравилось, что он повторял его при каждом удобном и не очень случае. Его подчиненные тупо кивали головой с понимающим видом, хотя на самом деле понятия не имели ни что оно значит, ни чего от них хотят. Все их внимание было приковано к поиску хотя бы подсказки на какие-то конкретные указания, и после выхода с «аудиенции» (еще одно модное словечко в обиходе Мексиканца) у своего босса они усиленно молились Деве Марии, чтобы ничего не напутать. В ином случае – они прекрасно понимали, что больше возможности что-то еще спутать в этой жизни у них не будет.

Тем не менее, план Мексиканца удался. Вскоре его деятельность включала крышевание малого бизнеса, помощь в иммиграции в США, проституцию и мошенничество. Притом два последних он умудрился уместить в одном месте: СПА-салонах, оформленных на азиатский манер. Йос сам имел возможность наблюдать за их работой при весьма сомнительных обстоятельствах (никто, даже Чарли, не смог выпытать у него детали). Работницы салона действовали по очень простой схеме: всем, кто пришел от одного из сутенеров Мексиканца или просто их домогался, оказывались услуги проституции; у остальных девушки азиатской внешности тщательно искали какие-либо изъяны, на которых можно было сыграть, начиная от явных по типу травм и заканчивая совсем надуманными по типу слишком большой боли при массаже лодыжек. В результате каждый третий, если не второй, становился постоянным посетителем салона. И едва ли не каждый затем переходил в первую категорию посетителей. Развести их на деньги дальше было делом техники.

Однако мало кто знал (что удивительно, Йос был куда лучшего мнения об умственных способностях нарушителей закона), что своими успехами Мексиканец во многом обязан представителям власти. Он сливал полиции любую информацию, обеспечивал бесплатное посещение своих салонов и даже сдавал своих ребят для статистики. Все копы склонялись к тому, что он бы с легкостью сдал даже свою семью при необходимости, лишь бы его бизнес процветал, а сам он находился подальше от местного исправительного учреждения.

– Ау, ты тут? – неожиданно услышал Чарли Йос. – Или ты уже грезишь о больших задницах местных танцовщиц? – с улыбкой продолжил он.

– Я знаю их наизусть, просто вспоминал, кто сейчас на смене, – ответил Йос, смотря Чарли прямо в глаза через зеркало заднего вида, вдруг заговорщицки подмигнув.

– Охо-хо, старина Йосси шутит. Видать, я еще сплю и вижу сны.

– Возможно.

Оба детектива улыбнулись. Порой они любили просто отвлечься и насладиться моментом. Когда-то же это тоже надо делать.

– Ты чего так долго?

– Да так, по пути пришлось кое-кого задержать и отвезти в участок.

– В такую рань? Кого?! Уснувшую на остановке проститутку?

– Почти. Одного парня лет 12, который барыжил коксом в паре кварталов отсюда.

– Ох, – вздохнул Йос. – Ну и на кой? Там уже наверняка стоит следующий, а сам он вернется на улицу сразу же, как только его отпустят из участка.

– Ну, раз ты спросил, и у нас еще есть несколько минут, – произнес Чарли, глядя на часы, – то я тебе расскажу одну историю.