Шрифт:
С санкции Ленина в небольшом городке Рапалло в 1922 году нарком по иностранным делам Георгий Васильевич Чичерин подписал сенсационный договор с Германией о взаимном признании и восстановлении дипломатических отношений. В Рапалло обе страны согласились строить отношения как бы с чистого листа и решили все спорные вопросы самым радикальным образом: они просто отказались от взаимных претензий.
24 апреля 1926 года в Берлине советский полпред Николай Николаевич Крестинский и немецкий министр иностранных дел Густав Штреземан подписали договор о ненападении и нейтралитете. Обе страны договорились не участвовать в союзах, направленных против другой страны. Таким образом, Германия и Россия заведомо отказывались от участия в системах коллективной безопасности.
Внешняя политика России носила прогерманский характер не только в силу расчета, но и благодаря откровенной симпатии руководителей большевиков к Германии и немцам. 20 февраля 1922 года Ленин писал своему заместителю в правительстве Льву Борисовичу Каменеву:
«По-моему, надо не только проповедовать: «учись у немцев, паршивая российская комммунистическая обломовщина!», но и брать в учителя немцев.
Иначе – одни слова».
Тайным военным сотрудничеством с Германией занимался нарком внешней торговли Леонид Борисович Красин. Он полагал, что ограничения, наложенные на Германию условиями Версальского мира, заставят немецкую армию искать обходные пути для развития военной техники и немцы будут платить России, если помочь Рейхсверу и позволить ему создавать новые образцы боевой техники на российской территории.
Еще в сентябре 1921 года (до Рапалло!) командированные в Берлин Леонид Красин и член ЦК партии Карл Бернгардович Радек подписали с немцами соглашение об образовании совместного «Общества по развитию промышленных предприятий».
На следующий год рейхсвер приступил к созданию на территории России объектов для испытаний своей боевой техники. Первыми в Москву приехали представители немецкой авиастроительной компании «Юнкерс», основанной профессором Гуго Юнкерсом. Они хотели получить концессию на производство военных самолетов. Горячим сторонником этого контракта был Михаил Васильевич Фрунзе, который в январе 1925 года возглавил военное ведомство.
Инициатором военного сотрудничества с германской стороны стал начальник управления сухопутных сил рейхсвера генерал-полковник Ханс фон Сект (он командовал рейхсвером в 1920–1926 годах). В 1921 году в военном министерстве Германии сформировали специальную группу, которая занималась Россией. Ее представителей включили в штат немецкого посольства в Москве.
Советско-германское военное сотрудничество между рейхсвером и Красной армией началось в соответствии с секретным соглашением от 11 августа 1922 года. Соглашение позволяло веймарской Германии размещать на советской территории военные объекты и проводить испытания военной техники и обучение личного состава тех родов войск, которые были запрещены Версальским договором, в первую очередь авиации. В ответ немцы щедро делились с Красной армией своими военными достижениями.
С помощью немецких фирм в России производились самолеты, танковые моторы, стрелковое оружие, артиллерийские снаряды, боевые отравляющие вещества, на которые в те годы военные возлагали особые надежды. Под Самарой построили завод по производству химического оружия. Это место называлось Иващенково, потом его переименовали в Троцк – в честь первого председателя Реввоенсовета, а после высылки Троцкого, в 1929 году, на карте появился Чапаевск.
На полигонах в Шиханах и в Тоцке немцы тренировались в применении химического оружия. Красноармейцы перенимали ценный опыт – именно германская армия в Первую мировую использовала отравляющие газы против французов и британцев.
Летом 1929 года в шести километрах от Казани в Каргопольских казармах открылись секретные танковые курсы для советских и немецких танкистов. Немцы прислали двенадцать танков, инструкторов и организовали учебу. Работу курсов инспектировал фанатик бронетанковых войск будущий генерал-полковник и начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта Хайнц Гудериан. Каргопольские курсы закрылись в июне 1933 года. Все оборудование и танки достались Красной армии.
В Липецке в летной школе учили немецких пилотов. Многие знаменитые немецкие асы прошли через эту школу. В общей сложности за десять лет около трехсот немецких офицеров учились в военно-учебных заведениях Рабоче-крестьянской Красной армии.
Летом 1925 года немецких наблюдателей впервые пригласили на маневры Красной армии. В Берлине сделали ответный жест. Практика обмена военными наблюдателями прижилась. В 1932 году на маневрах Красной армии побывал Вильгельм Кейтель, будущий генерал-фельдмаршал и начальник штаба верховного главнокомандования вермахта.
В 1925 и в 1932 годах на немецких маневрах присутствовал будущий маршал Михаил Николаевич Тухачевский, большой сторонник сближения с Германией. Контакты с немецкими офицерами, санкционированные политбюро, ему дорого обошлись, хотя в Германию он ездил по специальному решению политбюро.
31 мая 1928 года нарком обороны Ворошилов обратился к политбюро:
«Командование германского Рейхсвера по опыту предыдущих лет предложило нам в текущем году командировать на полевые поездки, учебные занятия и маневры Рейхсвера восемь командиров Красной армии. Это предложение, как и в предыдущие годы, сделано на началах взаимности и предусматривает присутствие на наших маневрах офицеров Рейхсвера, число которых в текущем году определяется в шесть человек.
В числе этих шести офицеров в текущем году на наши маневры предполагается прибытие одного из самых крупных руководителей нынешней германской армии, начальника штаба Рейхсвера – генерала Бломберга (под фамилией проф. Бланк).
Предполагаемый приезд данного лица и ряд других фактов показывают, что интерес командования Рейхсвера к Красной армии, начиная с 1927 года, значительно возрос».