Шрифт:
Александр Николаевич Шелепин совершил тактическую ошибку, настроив против себя других членов политбюро ЦК.
Владимир Семичастный вспоминал:
– Шелепин не брал себе охраны. Брежнев меня спросил: почему Шелепин без охраны ездит? Я говорю: он же отказывается от охраны. Пусть скажет, я ему завтра хоть взвод поставлю. Тут Шелепин встает и говорит: «Леонид Ильич, а зачем нас охранять? Я считаю, что нужно охранять три первых лица – первого секретаря, председателя президиума Верховного Совета и главу правительства. А нас-то чего охранять? От кого?»
Шелепин, даже когда был председателем КГБ, ходил без охраны. Его товарищи стыдили:
– У тебя же полный портфель государственных секретов. Шелепин выступил против «иконостасов». Сказал, что ему стыдно, когда во время демонстрации он стоит на мавзолее, а рабочие несут его портрет. Зачем повсюду выставлять портреты вождей?
Члены политбюро замолкли. Но тут вмешался многоопытный секретарь ЦК Суслов, ведавший идеологией:
– Это традиция такая. В этом проявляется авторитет партии. Нас не поймут, если отменим.
На этом обсуждение вопроса закончилось. Шелепин раздражал товарищей по партийному руководству разговорами о том, что члены политбюро оторвались от масс. Кому такое понравится? Крайне щепетильный, он не делал себе никаких поблажек. За все платил.
– Он переезжал с квартиры на квартиру, – рассказывал его друг еще со школьных лет Валерий Иннокентьевич Харазов. – Однажды ему сделали ремонт. Шелепин спросил, сколько это стоит. Ему принесли документы. Он их просмотрел и попросил помощника заплатить. Об этом узнали коллеги. Не бывало еще такого! Члены политбюро обиделись: в какое положение их поставил Шелепин! Что же, и им теперь за все платить? Не привыкли.
Он подготовил записку о том, что высшим руководителям необходимо вести себя скромно. Товарищи по партийному аппарату стали относиться к нему с опаской, а потом с ненавистью. Александр Николаевич высказался против того, чтобы члены политбюро сами себя награждали орденами. Ну тут уж он и вовсе задел товарищей за живое…
Известный философ Мераб Мамардашвили сформулировал это так:
– Советская власть, которая придерживается всего среднего (это доказал Брежнев), ничего слишком активного или революционного, даже в свою пользу, не терпит. Почему не удалась карьера Шелепина? Потому что он слишком определенный. Они даже этого не любили.
В первых числах марта 1967 года Шелепин приехал в Калинин, где его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР. Церемония была ритуальной, как и слова, которые в таких случаях обязательно произносились. Но в его речи звучали необычные выражения.
– Характеризуя меня как кандидата в депутаты, – говорил Шелепин, выступая в областном драматическом театре, – товарищи главным образом говорили о моих положительных качествах и не упоминали о присущих мне недостатках… Но руководители – это не ангелы и не святые, а люди, как все, и, стало быть, как все люди, они имеют недостатки. Есть эти недостатки и у меня…
Таких слов его коллеги по руководству страной никогда себе не позволяли: недостатков у советских вождей быть не могло. Речи членов политбюро внимательно просматривались и всякое отклонение от канонов замечалось. И не одобрялось. Брежнев набрал силу и мог не считаться с Шелепиным. И не хотел держать его внутри партийного аппарата. Зачем ему видеть брежневскую политическую кухню изнутри? Повод вскоре представился.
На заседании политбюро с участием местных партийных руководителей обсуждался вопрос о животноводческих комплексах в Российской Федерации. Шелепин выступил резко, критиковал Центральное статистическое управление за предоставление искаженных цифр, возражал против ликвидации мелких и средних животноводческих ферм, говорил о тяжелом положении на селе и потребовал отправить в отставку министра сельского хозяйства Владимира Владимировича Мацкевича.
Брежнев был знаком с Мацкевичем еще с послевоенных лет. В свое время первый секретарь Днепропетровского обкома наладил хорошие личные отношения с министром сельского хозяйства Украины Мацкевичем. Потом они сотрудничали, когда Брежнев работал в Казахстане. Владимиру Владимировичу многое сходило с рук.
В 1962 году министр охраны общественного порядка России генерал внутренней службы второго ранга Вадим Степанович Тикунов доложил в ЦК:
«3 февраля с. г. около 20 часов в гостиницу «Москва» пришел в нетрезвом состоянии депутат Верховного Совета СССР, председатель Целинного крайисполкома Мацкевич В. В., который пытался завести к себе в номер студентку МГУ Ашурову, 1943 года рождения, находившуюся в холле 5-го этажа. Дежурная по этажу и горничная вступились за Ашурову, за что Мацкевич оскорбил их нецензурной бранью».
Став главой партии, Брежнев вернул Мацкевича в Москву и сделал союзным министром сельского хозяйства. Поэтому Леонида Ильича разозлили слова Шелепина. На следующий день Брежнев позвонил Александру Николаевичу:
– Ты можешь сейчас зайти ко мне?
Когда Шелепин пришел, обрушился на него:
– Как понимать твое вчерашнее выступление? Твоя речь была направлена против меня!
– Почему вы так считаете?
– А ты что, не знаешь, что сельское хозяйство курирую я? Значит, все, что ты говорил вчера, это против меня. Затем, какое ты имел право вносить предложение о снятии с работы Мацкевича? Ведь это моя личная номенклатура!