– Нет, Марта, – вмешалась другая дама, – она слишком слаба – настолько, что, вероятно, овсянка будет для нее тяжелой пищей. Принеси лучше теплого молока и немного хлеба – это то, что нужно.

Означенные условия были исполнены в кратчайшие сроки и я наконец получила возможность подкрепить свои силы.

– Думаю, вам необходимо как следует отдохнуть, – сказала Марта, – у вас совсем изможденный вид. Пойдемте, Эмма. Сейчас наше общество здесь некстати.

– Ах, нет! – возразила я. – Пожалуйста, не беспокойтесь. По правде говоря, я предпочла бы, чтобы вы остались.

Я почувствовала себя в состоянии продолжать беседу и поблагодарила своих благодетельниц за их доброту и внимание.

– Что вы, сударыня, не стоит благодарности, – сказала Марта, – право же, это лишнее.

– Если кого и следует благодарить, – добавила Эмма, – так вовсе не нас, а нашего хозяина. Это он дал вам приют. Разумеется, мы были весьма расположены оказать вам помощь, но без его великодушного содействия едва ли из этого намерения, пусть даже самого охотного и искреннего, могло бы что-либо выйти.

– Значит, своим нынешним положением я обязана вашему хозяину? Владельцу этого дома?

– Владельцу этого дома? – переспросила Марта. – Что ж, пожалуй, можно сказать и так. Наверняка хозяина назначат новым пастором, и тогда он сможет жить в пасторате – один или со своей семьей, ежели надумает жениться во второй раз и обзавестись наследником. Однако не вижу причин, которые позволили бы ему решиться на столь ответственный шаг. Учитывая некоторые характерные особенности его натуры и главным образом – его склонность к постоянству, доминирующую, пожалуй, над всеми его привычками и неизменно сказывающуюся в манере его поведения, – можно почти наверняка предположить, что в нем еще слишком жива память о его покойной супруге. Да и как можно ее забыть – то была чудная женщина – другой такой, уж верно, не сыщешь на всем белом свете!

Последняя часть разговора была мне не слишком понятна, и я попыталась вернуть своих собеседниц к интересовавшей меня теме.

– Прошу прощения, сударыни. Кажется, вы что-то упомянули о вашем прежнем хозяине… – тут я внезапно осеклась, подумав о возможной неуместности заготовленного мной вопроса о кончине означенного господина. Однако сказанного мною оказалось достаточным: мои собеседницы поняли меня вполне. Они многозначительно переглянулись между собой, и Марта со вздохом проговорила:

– Эх! Бедный, бедный наш хозяин, царствие ему небесное! Одному Богу известно, сколь много горестей и печалей выпало на его долю! Правду сказать, ох и странный он был человек, наш покойный хозяин! Вся его жизнь – кладезь непостижимости. Правда, от посторонних людей он старался прятать свои причуды, но, думается, никто из тех, кто имел случай познакомиться с ним ближе, не мог аттестовать его иначе, как невообразимого чудака, – хотя, казалось бы, его благородный сан менее всего мог сопутствовать подобной оценке. Что до меня лично, так он мне нравился. Мы с Эммой знали его много лет и, вопреки свойственной ему природной неуравновешенности и, пожалуй, излишней замкнутости, которые, я полагаю, легко извинить, я, в сущности, не могу сказать о нем ничего дурного. Эмма, я уверена, придерживается того же мнения.

– Это правда, – отозвалась Эмма. – Наш покойный хозяин был неплохим человеком, хотя и – что греха таить – не от мира сего. Я была очень привязана к нему, поверьте. Надо сказать, он был наделен довольно редким даром привлекать к себе людей, но лишь тех, кого он действительно любил, – поистине удивительная способность, если учесть, что сам он, как верно заметила Марта, сторонился любого общества, в том числе и всех без исключения членов его собственной семьи.

– Значит, он имел большую семью? – спросила я. – В таком случае, почему же теперь этот дом пустует? Насколько я поняла, кроме вас здесь живет лишь один человек – ваш новый хозяин, не так ли?

– Вы совершенно правы, сударыня, – отозвалась Марта. – Этот дом теперь и впрямь, как вы изволили выразиться, пустует. Он превратился в совершенное подобие унылого фамильного склепа. «БОЛЬШАЯ МРАЧНАЯ МОГИЛА С ОКНАМИ», – так, кажется, называла это неприветливое жилище покойная супруга нынешнего хозяина. А между тем когда-то – и не так уж давно – здесь бурно кипела жизнь.

– Не слишком давно? Очевидно – при вашем прежнем хозяине?

– Определенно, вы не ошиблись. Огромной воли и мужества был этот человек – наш покойный хозяин. Полагаю, те страшные горести, что выпали на его долю, вполне извиняют его чудачества. Хоть здоровьем он был не из хилых, – тягот и забот, которые беспощадно обрушила на него жизнь, уж верно, хватило бы на добрый десяток таких, как он. Несомненно, большое несчастье для человека – похоронить всех своих многочисленных домочадцев. Ведь наш достопочтенный господин сошел в могилу значительно позже своих собственных детей… Да вы и сами, сударыня, должно быть, видели ныне покойного хозяина: ведь именно на его-то отпевании вам и довелось побывать.

Последние слова Марты полоснули меня по сердцу, подтвердив уже давно зародившуюся во мне догадку о возможной связи печальной кончины хозяина моих собеседниц и тем, что мне давеча пришлось увидеть. Этот предмет заинтересовал меня практически с самого начала нашего разговора, однако мне недоставало решительности спросить об этом прямо. Теперь же, когда догадка раскрылась сама по себе, я не смогла подавить в себе великого соблазна проверить степень своих ощущений, услышав имя покойного господина из уст моих благодетельниц.