В интересах Кремля было ограничить торговлю Германии с Ираном, поскольку последний получал из Германии вооружения. Тем не менее весной 1939 г. наметилось масштабное расширение экспорта иранского сырья в Германия. Пакт только усилил надежды и намерения Берлина на увеличение иранских поставок.

Английская морская блокада Германии привела в первые же недели войны к росту дефицита потребительских товаров и сырья. В первую очередь это касалось шерсти и хлопка. Вермахту требовались теплые шинели. Германский АПК с трудом удовлетворял потребности армии и гражданского населения, что стало прямым следствием вмешательства нацистского режима в экономику сельского хозяйства.

Шерсть, несмотря на видимую простоту производства, является не столь распространенным в мире товаром, основными его экспортерами с начала прошлого века остаются Австралия, Новая Зеландия и Канада. Причиной такого положения дел являются как дефицит площадей под пастбища, так и нестабильность цен на шерсть, в силу последнего обстоятельства фермеры во многих странах стремятся не заниматься овцеводством. Более сложно обстоят дела с хлопком: эта культура, требующая немалых затрат и особых климатических условий, выращивается преимущественно в азиатских странах.

СССР почти полностью обеспечивал себя шерстью перед Великой Отечественной войной, производство шерсти в стране достигло 161 тыс. т в 1940 г. Однако этого объема полученной шерсти с трудом хватало, чтобы одеть население страны и обеспечить одеждой армию. В 1938 г. Германия получила из разных источников 1,1 млн т текстильного сырья [170] , но этого объема, как показала война, с большим трудом хватало для удовлетворения нужд армии и тыла на минимальном уровне, если бы не поставки из оккупированных советских и других территорий в 1941–1943 гг., то положение германской текстильной промышленности стало бы очень тяжелым, так как шерстью Германия могла обеспечить себя только на 16 % [171] .

Сталин колебался в вопросе предоставления дополнительного транзита для иранских товаров в Германию, поэтому на просьбу Риббентропа от 28 сентября 1939 г. насчет подписания такого соглашения Москва ответила положительно только 11 февраля 1940 г. [172] С Ираном у Кремля были сложные отношения, и усиления режима шаха шло вразрез с советскими интересами. 8 октября 1939 г. Берлин заключил с Ираном секретный протокол, по которому Тегеран обязался поставить в Германию 22,5 тыс. т хлопка, 6000 т шерсти, 20 тыс. т пшеницы, 20 тыс. т риса, 10 тыс. т ячменя [173] . Согласно иранским данным, через территорию СССР с зимы 1940 г. по начало июня 1941 г. было транспортировано в Германию 80 тыс. т иранских сельскохозяйственных грузов [174] .

Зимняя война, возникшая в какой-то степени как результат пакта Риббентропа – Молотова, создала напряженную ситуацию в Северо-Западной Европе. Сам факт советско-германских договоренностей по поставкам стратегического сырья вызвал враждебность западных союзников по отношению к Москве. Советско-финский конфликт «подлил масла в огонь». Французский и британский генеральные штабы стали рассматривать вариант прямого вмешательства в этот конфликт. Финляндия стала поводом, но не главной причиной, основная проблема – это месторождения Северной Швеции, откуда нацистская Германия получала железную руду. У западных союзников появилась удачная политическая возможность лишить Германию миллионов тонн руды практически без единого выстрела и агрессии против суверенных государств – Норвегии и Швеции, если бы последние согласились бы на ввод на свои территории англо-французских войск. И здесь была главная политическая проблема, скандинавы упорно не хотели быть втянутыми в конфликт с Германией.

Инцидент с «Альтмарком» показал, что представители западных союзников могут оказывать вооруженное давление на нейтралов, но это был всего лишь частный случай. Правда, на Гитлера захват «Альтмарка» произвел впечатление, убедив его окончательно, что англичане все-таки в состоянии нарушить международное право и высадиться без официального согласия Осло в Норвегии.

Так или иначе, но никакого масштабного десанта в Норвегии западными союзниками фактически не планировалось без согласия правительств Норвегии и Швеции. 12 марта 1940 г. СССР заключил договор о мире с Финляндией, и политическая платформа оккупации севера Скандинавского полуострова рухнула. И сам план войны с Советским Союзом в Заполярье был технически трудно реализуемым проектом. Для операции против Советского Союза Гамелен и ратовавший за конфликт с Москвой начальник Генштаба Британии Айронсайд подготовили корпус численностью 57 500 человек. Правда, по плану французского Генштаба, в Финляндию должна была вступить только одна бригада, а все остальные силы экспедиционного корпуса были призваны оборонять коммуникации в Норвегии и в Северной Швеции. Проще говоря, с советскими войсками солдаты Франции едва ли встретились бы, так как им предстояло для этого пройти по дикой местности несколько сотен километров, подтянуть по этой же местности коммуникации снабжения, обеспечить все это прикрытием с воздуха. Да и трудно представить себе, чтобы французские фронтовые генералы действительно решились бы бросить против Красной армии одну бригаду, скорее всего, дело ограничилось бы демонстрацией готовности воевать.

После подписания советско-финского мира Британия стала расформировывать экспедиционный корпус. Однако новый глава правительства Франции Поль Рейно решил показать свою воинственность и заодно провести хоть какую-то наступательную операцию.

21 марта 1940 г. П. Рейно выдвинул предложение спровоцировать Германию на агрессию против Норвегии, заминировав подходы к норвежским портам. Тем самым западные союзники устраняли политическую и моральную проблему для высадки своих сил в Норвегии. Идея Поля Рейно была интересной, даже если бы Германия не решилась бы на агрессию против Норвегии, норвежские порты надолго перестали бы служить перевалочной базой для поставок шведского сырья в рейх.

Однако на пути П. Рейно встал Уинстон Черчилль. Он стал требовать проведения минирования норвежских вод одновременно с реализацией его плана по минированию Рейна. Министр национальной обороны Франции Даладье выступал категорически против рейнской операции, в ответ англичане «заморозили» французский проект минного наступления в норвежских водах.

Пока англичане и французы выясняли, что и когда минировать, вермахт уже осуществлял мероприятия по подготовке вторжения в Норвегию и Данию. 8 апреля 1940 г. британский флот уже был готов выйти к норвежским берегам для осуществления постановки мин, но воздушная разведка сообщила о большом скоплении в Скагерраке немецких судов. До утра 9 апреля адмирал Форбс вел свои силы на перехват, как он думал, прорывавшихся в открытую Атлантику немецких рейдеров; ни ему, ни экспертам в Адмиралтействе в голову не пришла мысль, что немцы идут на Норвегию. И только со взятием рано утром 9 апреля 1940 г. Бергена стала понятна ошибка Форбса.