— Эй, баловники, что это вы здесь притаились? — раздался до боли знакомый голос.

Босс! Это был голос Вольфмана! Лита чувствуя, как сердце забилось сильнее, от радости чуть не заплакала. Боже, как же она рада слышать его! Ведь это значило, что она не в логове похитителей, а в доме Альфреда… а эти мальчики, получается, что они…

— Здравствуй, папа! — раздался дружный гомон детских голосков.

Его дети! Это дети Вольфмана, трое, он говорил, что у нее их трое, значит они близнецы.

— Вы мне так и не ответили на вопрос, — с наигранной строгостью сказал Вольфман.

— Там! — раздался дружный фыркающий смешок, а затем топот ног. Мальчишки дружно прыснули прочь, предоставляя отцу возиться с гостьей.

Глава 17

Вывернув из-за угла, Альфред чуть не прыснул при виде Литы. С трудом сдержавшись, он повернулся в сторону удиравших сыновей, показал им кулак.

— Доброе утро, — поприветствовал он девушку, медленно приближаясь к ней. — Как ты себя чувствуешь?

— Плохо, — честно призналась Лита. — Голова кружится…

— Это из-за снотворного, — решительно кивнул мужчина, наконец подойдя к ней и протягивая руку, чтобы помочь ей подняться, добавил. — Но это был единственный способ доставить тебя, сюда не привлекая лишнего внимания.

— А где я? — спросила девушка, вложив ладонь в его руку.

— У меня дома… в одном из загородных домов, — помогая девушке дойти до комнаты, он осторожно приобнял ее за талию.

— Аннета… — тихо проговорила Лита, беспокоясь за подругу.

— Она здесь, в соседней комнате, все еще спит, — ответил Альфред, открывая дверь комнаты, отведенной для Литы и подведя к кровати, помог сесть. — Не переживай за нее. С этой боевой девицей все в полном порядке.

— Можно мне увидеться с ней? — с надеждой прошептала Лита, поднимая полные слез и умоляюще сложив руки, надеясь, что это возымеет какое-нибудь действо в душе босса.

Тот как-то странно фыркнув, ответил, отойдя в сторону туалетного столика.

— Конечно, можно, но только чуть позже, — вновь бросив взгляд на девушку, он вильнул взглядом в сторону. — Она сейчас спит, и тебе нужно хорошенько выспаться, чтобы действие лекарства прошло без последствий в виде головокружения, тошноты.

— Хорошо, — Лита сочла эти доводы убедительными. — А почему вы усмехаетесь?

Передав Лите упаковку влажных салфеток и зеркальце на длинной ручке отделанной перламутром и мелкими жемчужинами, он улыбнулся, проведя рукой по щеке как бы изображая длинный ус.

Девушка посмотрела на него несколько неуверенно, а затем перевела взгляд на свое отражение, и чуть не задохнулась от возмущения. Вот же проказники! Таким шикарным усам нарисованным синей краской позавидует Пуаро. Значит, вот чем занималась эта хитрая троица, топчась над ней и перешептываясь.

— Это… это… — начала было она, задыхаясь от гнева.

— Знаю, возмутительно, — кивнул согласно Альфред. — И приношу извинения за этих баловней, и обещаю, что впредь такого не повториться… так же они будут наказаны.

Лита яростно стирая салфеткой краску, вскинула на него взгляд.

— О, надеюсь, что вы не станете наказывать их строго? — проговорила она. — Все же это малыши, и они не нанесли мне особого вреда… вспомните себя в их возрасте.

— Ну, я был послушным и покладистым ребенком, — без зазрения совести солгал Вольфман, скрестив пальцы за спиной.

— Ой ли? — с подозрением прищурилась Лита, справедливо полагая, что такой мужчина в детстве был еще той сорвиголовой. — Что-то мне не вериться.

Вольфман сверкнул улыбкой и пожал плечами.

— И правильно, и дня не проходило, чтобы отца не вызвали в школу.

— Вот это уже ближе к правде, — покончив с оттиранием краски, Лита бросила салфетки в пакет и протянула его боссу. — Бросьте в урну, пожалуйста.

Тот безропотно исполнил просьбу и задернув портьеры на всех трех окнах, покинул комнату, не забыв попрощаться.

— Отдыхай, позже я представлю тебя детям и родным.

Удобно устроившись на кровати, Лита натянув одеяло чуть ли не до самого носа, робко улыбнулась. А он не такой уж и ужасный, наоборот, немного трогательный… хотя, может быть он такой только в кругу семьи? Ладно, у нее еще будет время понять кто он, ее будущий муж. Монстр, заботливый семьянин, или нечто третье.

— Лита! Лита проснись! — настойчиво требовал голос Аннеты откуда-то из далека. — Да просыпайся же ты! Давай, просыпайся!