— Так, стоп, стоп, стоп! — движением руки мужчина остановил весь этот гневный поток слов. И как только теща послушно затихла, потребовал. — А теперь объясни мне ЧТО я должен прекратить? Что у вас здесь произошло пока меня не было?

Альфида нервно пощелкала пальцами и повторила, силясь взять себя в руки.

— Случилось то, что эта человечка в конец обнаглела!

— Правда? — выгнул дугой бровь Альфред и усмехнулся. — И в чем же это проявилось?

— Она приказала, нет, ты понимаешь? ПРИКАЗАЛА охране выгнать мою племянницу вон из дома! — чуть ли, не задыхаясь от гнева прошипела волчица. — Бедная девочка…

Она не договорила, ее перебил громкий смех Вольфмана.

— Молодец! Просто замечательно! Наконец-то Лита решила взять в свои руки бразды правления в доме! — проговорил он довольно.

— Но… но… Альфред! — пролепетала пожилая дама, хлопая глазами как кукла.

— Моя дорогая Альфида, Лита моя будущая жена, и она хозяйка в этом доме. Если она кого-то не хочет здесь видеть, то это ее право, и я не буду запрещать ей. А Олив, пора уяснить, что мы больше не пара, и в этом доме ей делать нечего.

— Она моя племянница, и будет находиться здесь столько, сколько пожелает! — с вызовом произнесла теща, сверкая глазами желтыми как луна и раздувая тонкие ноздри.

— Э, нет, я так не думаю, — качнул головой Вольфман, направляясь в сторону лестницы.

— Что это значит? — не отставала от него теща ни на шаг.

— А то и значит! Если ты хочешь, чтобы племянница была подле тебя, то прошу, мешать не стану, но только не на моей территории, ясно? — грозно взглянул он на нее.

— Поясни, — Альфида видно хотела услышать это, и она услышала.

— У тебя с Еленой есть собственное жилье, и если вас что-то не устраивает, то вы вполне можете съехать из моего дома, к себе. Уверяю, уж там-то никто не станет упрекать вас в желании видеться с дражайшей родственницей и ее семьей. А пока вы проживаете здесь, то будьте любезны, соблюдать правила этого дома, — холодно произнес Вольфман даже не глядя в ее сторону, и продолжая свой путь.

— Что… что? — пролепетала дама, в испуге приложив руку к груди. — Ты нас выгоняешь?

— Пока нет, но если так дела пойдут и дальше, то нам придется расстаться.

— Я воспитываю твоих детей! Своих обожаемых внуков! — прошипела Альфида.

— Я считаю, что они уже достаточно выросли, чтобы обходиться без тети и бабушки. К тому же у них есть прекрасная мачеха, которая знает о них лучше, чем вы.

Застыв как каменная статуя, оборотница мстительно прищурила глаза.

— Проклятая человечка, ты еще поплатишься за содеянное. И клянусь, что плакать ты будешь уже скоро, причем кровавыми слезами! — и добавила громче. — Хорошо, я согласна соблюдать правила твоего дома, и сейчас же отправлю Олив домой к родителям. Но не думай, что я буду уважать твой выбор жены, и на совете отдам свой голос против нее!

Остановившись, Альфред оглянулся. Глаза его приобрели насыщенно желтый цвет, а зубы заострились, что выдавало его гнев, переполнивший душу до предела.

— Дорогая Альфида, я Альфа своей стаи… неужели это не дает мне ни каких полномочий? Неужели ты думаешь, что мнение какого-то там совета престарелых идиотов повлияет на мое мнение, на мой выбор жены? Нет, нет и еще раз нет! Прошло то время, когда молодых альф вызывали на ковер старейшин, которые диктовали им свои правила. Теперь время молодых, и я не думаю, что члены созванного тобой совета как-то отреагируют. Отец Олив приходил ко мне сегодня в офис, и принес свои извинения за поведение дочери.

— КАК?! — Альфида даже покачнулась, едва услышала эти слова. — Он не мог!

— Еще как мог! — огрызнулся Вольфман. — И уже подыскивает ей нового мужа и стаи Румынских… думаю, что только они согласятся на союз, зная склочный характер Олив.

— Нет… только не Румынские! Они же просто чудовища! — тихо вскричала Альфида, и рысью бросилась к себе в комнату, чтобы поговорить с братом о судьбе племянницы.

— Хех, Румынские, значит? — раздался ехидный голос Симонса, а сам он вышел из тени алькова и встретившись взглядом с кузеном, усмехнулся. — Твоих лап дело?

— Ну, а чьих же? — весело подмигнул ему Альфред, дружески хлопнув парня по плечу.

— Слушай, а не жалко будет? — зашагал рядом Доу, пряча свой телефон в карман.

— Нет, ни капельки, — констатировал факт Вольфман, сверкая белоснежными зубами.

— Но ведь Румынские тебе ничего не сделал худого, зачем ты так с ними? — притворно вздыхая покачал печально головой парень. — Они же потом тебя не простят.

— Не мои проблемы, все равно они живут от нас оооочень далеко… а у меня свадьба на носу, рождение ребенка. В первую очередь я должен думать о своей семье, а уж потом о стае, и в последнюю о судьбе Румынских и Олив.