Из трех церковных курфюрстов Иоганн-Швайкард Майнцский был человеком неглупым, ответственным и миролюбивым, но почти не обладал влиянием вне коллегии. Значение епископа Трирского было настолько ничтожно, что можно прочесть груду литературы того периода и даже не найти его имени, хотя в историю Трира вошло другое выдающееся имя – Меттерних [14] . Достаточно и того, что этот отпрыск семейства ничего не добавил к его репутации. Кёльнский курфюрст тоже не играл особой роли, если не считать того, что был братом Максимилиана Баварского.

В Вене император Матиас (Матвей) стоял одной ногой в могиле. Он мрачно предсказывал, что после его кончины произойдет нечто ужасное. Но он не имел даже сомнительного удовольствия вовремя умереть. Вместе с Европой он ошибся в расчетах на три года. Сигнал к войне подало не окончание голландского перемирия в апреле 1621 года, а восстание в Чехии, поднятое в мае 1618 года.

Богемское (Чешское) королевство было всего лишь небольшой провинцией, но статус короля давал права владения на герцогства Силезию и Лаузиц (Лужицы) и маркграфство Моравию. У всех четырех провинций были свои столицы в Праге, Бреслау, Баутцене и Брюнне (Брно), свои сеймы, которые принимали и соблюдали свои законы. В Силезии говорили на немецком и польском языках, в Лаузице (Лужицах) – на немецком и вендском, в Богемии (Чехии) – на немецком и чешском, а в Моравии – на чешском.

Сомнительно, что все они или какие-либо из четырех по-настоящему находились в границах Священной Римской империи.

Богемия (Чехия), самая богатая провинция, господствовала над тремя остальными. Здесь раньше, чем где-либо, достигли зрелости движения за религиозную независимость, национальное единство и политическую свободу, будоражившие остальную Европу. От немцев чехов отделял язык, от других славян – вероисповедание и характер; самодостаточные и предприимчивые, они издавна славились своей деловой хваткой, а их фольклор восхвалял добродетели трудолюбия. Они переняли христианство от византийских миссионеров, но изменили культ, приспособив к местным обычаям; когда позже чехи слились с католической церковью, они сохранили на богослужениях родную речь и приняли в качестве покровителя не кого-то из знаменитых христианских святых, а своего короля Вацлава, чья святость опиралась на народную любовь, а не какой-то иной более высокий авторитет.

Чехи закономерно одними из первых бросили вызов всевластию Рима, подарив Европе сразу двух великих учителей – Яна Гуса и Иеронима Пражского, сожженных за ересь в городе Констанц в 1417 году [15] . Реформаторов осудили, но их учение легло в основу национального достоинства чехов, а затем они, обретя вождя в лице Жижки и сплотившись на широкой горе Табор, отвоевали свою страну. В следующем поколении Йиржи из Подебрад, первый некатолический король в Европе, ввел религию Гуса на всей территории Чехии и повелел поместить на фасаде каждой церкви скульптурное изображение чаши – символ реформы. Отличительной чертой утраквизма, нового учения, было то, что миряне смогли причащаться под обоими видами [16] ; в остальном же от католичества она отличалась только в мелочах. Пятьдесят лет спустя в Европу нахлынула германская Реформация и распространила в Чехии лютеранство, за которым последовал кальвинизм.

Примерно в это же время Чехия (Богемия) попала в руки династии Габсбургов [17] , в которых осталась надолго. Королевство было желанной наградой, ведь его доходы от налогов с богатого сельского хозяйства и не менее успешной торговли покрывали более половины расходов на управление империей. «Там было и есть все, что требуется человеку… кажется, будто сама природа сделала страну своей житницей или кладовой» – так отзывался о Чехии один восхищенный путешественник. Трудно понять, почему чехи так долго гнули спину перед Габсбургами, которые растрачивали ее богатства на иноземные дела; это было тем более странно, что чешская монархия была не наследственной, а выборной.

Правда же заключалась в том, что Чехия в конце XVI века пребывала в состоянии самой чудовищной смуты. Пока утраквисты (чашники), лютеране и кальвинисты дрались между собой за привилегии, короли Габсбурги снова сделали католичество официальной религией, а три остальные еле-еле терпели. Между тем начался упадок; прежние ценности, основанные на землевладении, рушились, сопротивляясь до конца; маленькую страну делили между собой не менее 1400 дворянских семейств, и каждое из них претендовало на социальную исключительность, которая обходилась недешево. Большинство этих семейств принадлежали к лютеранству, но страх перед фанатичным кальвинистским меньшинством заставил их искать защиты у правительства Габсбургов, пусть даже католического. В довершение всего дворяне одинаково не ладили ни с горожанами, ни с крестьянами.

Эти внутренние распри давали Габсбургам ощущение собственной безопасности. И все же случайный кризис ненадолго сплотил чехов: в 1609 году, когда император Рудольф попытался отменить веротерпимость к протестантам, даже католическая знать выступила против ущемления их прав. Угроза всеобщего восстания вынудила императора издать так называемую «Грамоту его величества», которая гарантировала протестантам свободу вероисповедания, а для его защиты учреждалась организация, члены которой назывались дефенсорами.