А в любимом платье Приллы теперь зияла огромная дыра, проеденная гусеницей!

Когда Бек наконец уговорами выставила зеленое толстое насекомое за дверь, Прилла снова вернулась к своему чуланчику, чтобы оценить потери. Гусеница успела погрызть все, кроме слегка увядшего платьица из мака, висевшего в самой глубине.

Прилле это платье никогда особенно не нравилось. У него были слишком тесные рукава, и лепестки юбочки уныло обвисли. Однако выбора у нее не оставалось.

Когда Прилла наконец явилась в чайную, чтобы позавтракать, было уже совсем поздно. Ее любимые медовые булочки уже закончились, да и всего остального почти не осталось. В другой день феи-пирожницы с радостью напекли бы еще, но сегодня Прилла постеснялась их просить, зная, что они и так работают не покладая рук, готовя выпечку к Дню Состязаний.

Стоило ей потянуться за последней ячменной лепешкой, как перед ее носом мелькнула чья-то рука и ловко сцапала лепешку. Обернувшись, Прилла увидела фею быстрого полета Видию.

– Видия! – с укором сказала Прилла. – Это ведь я хотела ее взять.

– Ну и что же ты тогда так копалась? – отозвалась Видия. – Знаешь ведь, как говорится: кто успел, тот и съел.

– Но ведь у тебя и так полно еды. – Прилла указала на тарелку Видии, доверху наполненную разными вкусностями.

– Да, потому что мне сегодня нужен плотный завтрак, – ответила Видия. – Лично я участвую в сегодняшних состязаниях. А вот ты – вряд ли, верно?

Прилла залилась румянцем. Видия была права. Она никогда не участвовала в Больших Состязаниях, потому что в этот день феи с одинаковыми талантами соревновались друг с другом. Но ни у одной другой феи не было такого таланта, как у Приллы.

Прилла обладала даром попадать на Континент – то есть в мир людей, – всего лишь моргнув, и могла посещать детей, где бы они ни находились. Она очень гордилась своим талантом, потому что он позволял ей поддерживать в детях веру в фей, а значит, и сохранять волшебство Нетландии. Но иногда, в такие дни, как этот, Прилла немного грустила, что ее талант такой необычный.

– Что ж, мне пора выигрывать гонку, – бросила Видия. – Ну а тебе – приятно посмотреть, как другие соревнуются. – С этими словами она взмахнула своими острыми крылышками и умчалась.

Вконец подавленная разговором с Видией, Прилла понуро уселась за стол. По крайней мере, чай еще остался и был свежим и горячим. Налив себе чашечку, она горестно вздохнула. «До чего ужасное утро. Будем надеяться, что дальше дела пойдут лучше», – сказала она себе, прихлебывая из чашки.

– Ой! – поморщилась Прилла. Второпях она обожгла себе язык.

Покончив с чаем, Прилла полетела к ручью Хавендиш. Вдоль берегов феи старательно готовились к состязаниям. Феи животных седлали лягушек, феи воды поднимали листья-паруса на своих лодочках. На дальнем берегу феи-садовницы разминались перед соревнованием по метанию морковок.

Прилла с завистью наблюдала за их радостными приготовлениями, чувствуя себя все более не у дел.

«Лучше я мигну», – решила она. Обычно, когда у нее портилось настроение, ничто не могло исправить его надежнее, чем общение с детьми.

Прилла отыскала спокойный уголок в развилке корней дерева, неподалеку от того места, где ожидали начала соревнований лягушки-скакуны. Она присела, расправив юбочку макового платьица, и мигнула.

В одно мгновение Долина Фей исчезла. Фея парила возле большого белого дома. Четверо детей в купальных костюмах носились по лужайке, поливая друг друга из садового шланга.

Прилла полетела к ним.

– Хлопните в ладоши, если верите в фей! – крикнула она.

Конец ознакомительного фрагмента.