Шрифт:
«Он так объелся, что живот заболел», – подумала русалочка.
Тут она услышала еще один голос – голос Вражи. Он ясно и чисто прозвучал в памяти Серафины. «Вместо того чтобы уклоняться от своего страха, позволь ему говорить и внимательно выслушай», – сказала ей недавно старая ведьма.
Так Серафина и поступит. Она позволит своему страху кричать.
– Ты прав, Олакрез, – проговорила она. – Вража потребовала от меня невозможного.
Она открывала свое сердце нараспашку перед чудовищем. Если она не справится, Олакрез его сожрет.
Олакрез ухватил очередного данклинга, прожевал, потом отрыгнул и поморщился. Теперь его живот касался земли.
– Пожалуй, стоит сделать небольшой перерыв между переменами блюд, – пробулькал он. – Минутку, пожалуйста…
Серафина не дала ему и секунды.
– Я боюсь, что не найду своих дядю и брата, – торопливо проговорила она. – Я боюсь всадников смерти. Боюсь за Нилу, Лин, Аву и Бекку. Я боюсь, что Астрид сказала мне правду. Я боюсь, что она мне соврала. Я боюсь Трао. Я боюсь безглазого человека.
Олакрез набрал полные пригоршни данклингов. Его руки так растолстели, что он с трудом подносил их ко рту и все же не мог перестать есть. Его одолела жадность.
– Знаешь, чего еще я боюсь?
– О, боги, хватит, пожалуйста! – взмолился Олакрез. Он сделал шаг назад, запнулся и опрокинулся навзничь. Попытался было встать и не смог, только слабо дрыгал руками и ногами, словно перевернутая на спину черепаха. Он был беспомощен.
Серафина наклонилась над ним и закричала:
– Я боюсь, что сойду с ума, если снова увижу чужие страдания! Я боюсь, что жителей Лазурии снова будут убивать! Я боюсь, что набеги на деревни продолжатся! Боюсь, что Трао причинит вред Враже! Я боюсь, что Блу мертв! Я боюсь за русалок, которых держат в плену на корабле Рейфа Бяменесьо!
Олакрез зажмурился и захныкал. Серафина замолчала. Русалочка выпрямилась и с удивлением отметила, что серый туман полностью исчез. Она перехитрила Олакреза. Ее страх из врага превратился в союзника.
Улыбаясь, она разжала кулак. Жуки по-прежнему лежали у нее на ладони.
– Чешуйница, сюда! – прокричала она так громко, как только смогла.
Ничего не произошло. Серафина сообразила, что до сих пор звала неправильно, и крикнула:
– !адюс, ацинйушеЧ
По жидкой амальгаме прошла рябь, и из нее вынырнули два длинных подрагивающих усика, а за ними показалась голова. Существо выползло из амальгамы, и Серафина поняла, что оно просто огромно: в два раза больше крупного гиппокампа. Его длинное сегментное тело покрывали серебристые щитки. На русалочку глянула пара здоровенных черных глаз.
– вокуж юуч Я, – сказало оно.
– иовт ино и, удитналтА в янем изевтО, – предложила Серафина.
Гигантская чешуйница кивнула, и Серафина взобралась ей на спину. Существо опустило длинные усики, чтобы русалочка смогла держаться за них, как за поводья. Серафина уселась на чешуйницу так, как она обычно сидела на своем гиппокампе Клио, свесив хвост на бок и распрямив спину.
– В Атлантиду? Ты плывешь навстречу своей смерти! – завопил Олакрез.
– Я отправляюсь в Атлантиду, чтобы предотвратить смерть. Свою и еще многих других подводных жителей, – сказала Серафина.
– Идиотка! – заревел Олакрез, яростно дрыгая руками и ногами. – Опафаги сожрут тебя заживо! Они переломают тебе кости и высосут из них мозг! Зря ты их не боишься, стоило бы!
– Я не боюсь, Олакрез…
– Врешь, – прошипел владыка зазеркалья.
– Я в ужасе.
2
– еокьнелам мокшилс оно, – сказала Серафина чешуйнице.
Существо глянуло на русалочку огромными черными глазами и проговорило:
– !йавад вокуЖ
Серафина вновь посмотрела на зеркало. Чешуйница довольно долго несла русалочку по бесконечному Залу вздохов и высадила перед этим зеркалом. Однако оно оказалось разбитым, с острыми гранями, и в раме держалось только двумя краями. Если втянуть живот и повернуться боком, она, может быть, и протиснется, а может быть, и нет, и Серафине совершенно не хотелось рисковать.
Каждое зеркало в Зале вздохов соединялось с другим зеркалом в мире терраходов или русалок. Другая сторона этого зеркала находилась где-то в Атлантиде, в какой-то разрушенной комнате, вот только где именно?
Внутри зеркала клубилась темнота, и Серафина не видела, что ждет ее там, в глубине. Что, если она застрянет? Вдруг одна половина ее тела останется тут, а другая там, она не сможет двинуться, и останется только дожидаться, пока явятся опафаги? Она попросила существо отнести ее к другому зеркалу.
Чешуйница поднялась на дыбы и с размаху грянулась об пол.
– !икуЖ, – потребовала она.
– !ондаЛ! ондаЛ, – ответила Серафина.
Возможно, есть другое зеркало, а возможно, и нет, но было ясно, что дальше чешуйница не поплывет. Русалочка соскользнула со спины существа и протянула на открытой ладони обещанных жуков. Существо съело угощение и нырнуло обратно в амальгаму. Серафина осталась одна.
Когда-то Атлантида была большим островом. Помимо Элизии, столицы острова, государство могло похвастаться множеством городов и деревень – и все они теперь были разрушены. Серафина знала, что может потратить уйму времени на поиск другого пути и ничего не найти. Она глубоко вздохнула, вытянула руки над головой, как ныряльщица, и осторожно поплыла через зеркало, стараясь не задеть острые края. Вытянув из зеркала хвост, она обнаружила, что оказалась на усыпанном камнями полу. Она выбралась из зеркального королевства, но не знала, куда приплыла.