— Он что-то заказал? — наивно переспросил я.

— Кого-то, а не что-то, — проворчал Циркач. — А деньги-то он тебе для нас оставил?

— Не оставил, — сказал я, и после этих двух слов в трубке стало происходить что-то уж совсем непотребное. То ли Пистон с Циркачом не поделили какое-то из заказанных блюд, то ли в ресторане слишком громко завели «Мэрилин Мэнсон», то ли Кирилл Николаевич с горя по невинно убиенному Лехе рыдал и рвал на себе волосы. А может, все это происходило одновременно.

Я уже собирался отключить телефон, как вдруг из звукового хаоса прорвался Пистон.

— Как это?! — проорал он, явно волнуясь. — Как это — Леху замочили, а денег для нас нет? Мы уже неделю в Москве сидим, ждем его денег, готовимся его заказ выполнить! А он нам такие подлянки кидает!

— Извини, — сказал я. Пистон проворчал что-то невнятное, а потом заговорил уже поспокойнее:

— Слушай, как тебя там...

— Саня, — напомнил я.

— Слушай, Саня, а ты не был у Лехи дома? Может, он под кроватью деньги хранил? В чемодане.

— Так много денег? — прикинулся я простачком.

— Прилично, — проворчал Пистон. — Так ты сходишь к нему домой?

— Он жил в гостинице, — сказал я. — И в гостинице было шаром покати. Никаких чемоданов с деньгами.

Я не стал упоминать, что Леха Мухин обладал выдающейся способностью организовывать исчезновение чемоданов с разными ценностями — как, например, в клубе «Белый Кролик».

— Ох, блин, — вздохнул в трубке Пистон. — Неужели придется переться в вашу глушь и самому искать Лехины деньги? Такой лом...

— Так что, — осторожно спросил я, решив, что достаточно втерся в доверие к этой сладкой парочке. — Леха вам пообещал деньги за заказ? Чтобы вы кого-то замочили?

— Это не телефонный разговор, — отозвался Пистон, позабыв, что про заказ и про «замочить» мне только что разболтал Циркач по этому же самому телефону.

— Я просто думаю, — сказал я, — если тот, кого заказал Леха, узнал про заказ и опередил Леху? Послал своих людей, и они замочили Леху.

— Ух ты, — оценил Пистон мою фантазию. — Неплохо придумано. Я тоже должен был догадаться про это, только у меня башка болит. Ну и что дальше? Меня мало волнует, кто Леху завалил, меня волнует, где деньги.

— Раз они его завалили, — продолжал фантазировать я, — значит, они и деньги оприходовали.

— Ты же сказал, что Леха перестрелял тех чудиков, которые его прикончили.

— Я видел два трупа, — сказал я. — А может, всего их было трое? И третий успел свалить вместе с бабками? Так что если вы знаете имя человека, которого заказал Леха, то можно вычислить всех остальных. И найти бабки.

— Ну ты и головастый, — признал Пистон. — Почти как я. Я бы тоже все это просек, если бы мы Леху так крепко не помянули сегодня. Циркач уж больно убивался, они же с Лехой вместе на зоне парились... Леха всего полтора месяца назад вышел, и вот на тебе! Глотнул свободы, называется...

А я вспомнил рассказы о восьми годах беззаветного труда на Якутских алмазных приисках. Стало быть, все это — туфта. Тогда откуда алмазы? Да еще в таких количествах?

Ну Леха! Ну Бляха-Муха! Ну сказочник! И еще фокусник, растворяющий в воздухе драгоценные камни и денежные знаки в особо крупных размерах. Причем, даже когда фокусник словил пулю в голову, его фокусы продолжались.

Магия, черт бы ее побрал.

Лимонад в некотором смысле был прав, когда говорил, что работа меня испортила. Имеется в виду работа вышибалой. В каком смысле? Ну, например, когда я впервые вижу какого-нибудь человека — мужика, я имею в виду, — то первым делом сразу прикидываю: а получится ли у меня дать ему в грызло? Профессиональная привычка, ничего не поделаешь.

Вот и тут то же самое. Я посмотрел на человека по фамилии Шумов, рекомендованного Гиви Хромым, и решил: «Пожалуй, с ударом в грызло тут все нормально». В том смысле, что Шумов был хоть и приличного роста, но в плечах я пошире, да и вообще поздоровее. То есть если бы этот самый Шумов нализался бы в «Золотой Антилопе» до зеленых чертей, я бы элементарно вышвырнул его за порог.

Правда, сейчас все было немного иначе. Я смотрел на Шумова и понимал, что при всей разнице в весе и в ширине плеч не смогу не то что врезать путем этому мужику, я и руку вряд ли на него успею поднять.

Потому что Шумов стоял напротив меня, небрежно держа на сгибе руки охотничий карабин и направляя этот карабин прямо мне в живот. Пища, которая провалилась в меня после завтрака, в такой ситуации повела себя просто неприлично, и раздалось какое-то трусливое бурчание, заставившее Шумова удивленно поднять бровь. Левую.