– Даже и не подумаю обижаться, – сказал он. – Но поверь, творческое начало есть в каждом из нас. Просто у кого-то оно лежит ближе к поверхности, а у кого-то спрятано глубже. Нам нужно дать себе разрешение, чтобы оно проявилось во всей полноте. Не надо смущаться, не надо думать, как ты выглядишь со стороны. Просто отдайся своей творческой свободе, и ты увидишь, как воспарит твой дух. Поверь, нет в мире более прекрасного и захватывающего чувства.

Астра с любезной улыбкой кивнула преподавателю, но как только он отошёл к другой студентке, закатила глаза. Значит, нет более захватывающего чувства? Так может говорить лишь тот, кому никогда не случалось забить решающий мяч в игре с трудным соперником на последних мгновениях матча, или побить школьный рекорд в забеге на четверть флузеля с препятствиями. Как можно сравнить даже самое удачное сочетание мазков светокраски на куске холста с этими волшебными ощущениями?

Огромное белое пространство пустого холста подавляло её. Её охватила неуверенность, и это было непривычное и очень неприятное чувство. Чтобы прогнать его, Астра обмакнула кисть в свою любимую светокраску – ярко-алую, с искорками блеска.

– Не размышляй, повинуйся только своим чувствам, – раздался у неё над ухом голос профессора. Она и не заметила, как он вернулся, и сейчас вздрогнула от неожиданности. Её рука невольно дёрнулась, и на холсте расплылась большая сверкающе-алая клякса.

– Вот и замечательно, – ободряюще сказал профессор и снова отошёл.

Пусть красное пятно получилось у Астры не нарочно, но на белом холсте оно смотрелось неплохо. Приободрившись, Астра схватила другую кисть и окунула её в баночку с искрящейся жёлтой светокраской. Потом тряхнула кистью и полюбовалась на солнечные брызги на красном фоне. Уверенности в ней ещё прибавилось. Кажется, она даже почувствовала нечто вроде вдохновения. Потом она взялась за оранжевую, зелёную и пурпурную светокраски, а затем решила, что ей снова не хватает красного. Отступив на несколько шагов, она окинула своё произведение взглядом. Весь холст был покрыт яркими мазками и пятнами, и их многоцветье пробуждало в душе настоящую радость. Склонив голову набок, она ещё раз полюбовалась на результат своих трудов и слегка нахмурилась. Чего-то здесь явно не хватало.

– Молодец, отличная работа, – сказал профессор Клаксворт, успевший обойти весь класс и снова остановившийся возле Астры. – Очень красиво, – похвалил он, разглядывая холст. – Но мне кажется, тебе стоит вложить сюда чуть больше самой себя, – добавил он, чуть покачав головой.

Астра задумалась. Чуть больше самой себя? Что это может означать? Какая она, Астра? Она любит спорт, действие, движение. Может быть, ей стоит вложить в свою живопись больше спортивного духа? Она окунула кисть в ярко-оранжевую светокраску, подпрыгнула, развернулась в воздухе и с размаху нанесла на холст широкий мазок. Да, именно то, что надо! Она попробовала ещё раз, на этот раз с зелёной светокраской. Ещё лучше! Внезапно её посетила идея. Блестящая… или сумасшедшая? Что ж, скоро она узнает. Астра быстро огляделась по сторонам. Преподаватель с головой погрузился в беседу с девочкой по имени Ула, которая покрыла весь свой холст огромными пурпурно-розовыми цветами. Остальные сосредоточились на своей работе. Поэтому никто не заметил, как Астра отошла в дальний конец студии и вылила себе на голову целую большую банку белой светокраски. Потом она набрала в грудь воздуха, стрелой промчалась через студию, подпрыгнула и, сделав двойное сальто, всем телом впечаталась прямо в свой холст. Туго натянутый холст спружинил, как батут, отбросив её обратно на пол, но Астра ловко приземлилась на ноги. Теперь она была с ног до головы покрыта светокраской – не только белой, но и всех цветов радуги. Остальные студентки таращились на неё в полном потрясении.

Истекая краской, Астра смотрела на свой холст, посреди которого теперь красовался её собственный силуэт в натуральную величину. Оценив результат, Астра улыбнулась. Он был нестандартным, уникальным… и в полной мере нёс на себе отпечаток её личности.

Профессор Финдли Клаксворт молча стоял посреди студии. Астра искоса поглядела на него. Может быть, она зашла слишком далеко в своём творческом безумии?

– Небо звёздное! – воскликнул наконец профессор. – Блестяще! Просто гениально! – Он повернулся к Астре. – Как ты назовёшь эту картину?

– Гм… «Атлет в движении?» – предположила Астра, утирая капли краски с бровей. Она чувствовала себя совершенно счастливой – просто на седьмом небе. Наверное, именно об этом чувстве и говорил профессор… Что ж, значит, в этом самом творчестве действительно что-то есть!

Ула нерешительно глянула на неё.

– Гм… ты ведь знаешь, что если ты не смоешь с себя краску в течение двадцати минут, она останется насовсем?

Астра вопросительно посмотрела на профессора.

– Это правда? – спросила она. – То есть краска сама собой не исчезнет?

Преподаватель поглядел на собственную забрызганную краской одежду, потом на Астру.

– О да! – сказал он. – Разве это не здорово? Светокраска – единственное вещёство в Звёздном мире, которое навсегда остаётся на ткани, если его вовремя не смыть.

– Гм… а можно мне тогда уйти, чтобы успеть принять искристый душ до следующего занятия? – спросила Астра, чувствуя, как по её щеке катится капля краски.

Профессор как будто удивился.

– Да, разумеется, – ответил он. – Но… ты уверена, что действительно этого хочешь? По-моему, тебе очень идёт!

Шагая по коридору, Астра подошла к стеклянной витрине с голо-наградами и окинула взглядом своё забрызганное светокрасками отражение. Её одежда промокла насквозь, и всё же она даже подпрыгнула от радостного возбуждения, хотя тут же завертела головой по сторонам, убеждаясь, что никто её не видел. Что ж, может быть, это самое вдохновляющее искусство – вполне достойный предмет.

Перед поворотом коридора по пути к главному выходу из Светоча Знаний она вдруг услышала голос леди Стеллы. Сама не зная почему, она отступила в тень и замерла, прислушиваясь. «Астра, что ты делаешь? – одёрнула она сама себя. – Шпионишь за директрисой? Ты в своём уме?» Она подкралась к повороту и осторожно выглянула за угол. Рядом с директрисой стояла женщина в тёмном плаще с капюшоном и что-то настойчиво ей говорила.