Я уже вышла из ресторана и направлялась к лифтам, когда запиликал мой визор. Все еще раздраженная случившимся, приняла вызов и рыкнула на брата:

— Что у тебя еще стряслось?

— Меня казнят.

— Что?!

— Мне дали пять минут на прощание с семьей, а завтра казнят, — Корвин всхлипнул. — Прости, сестренка, я тебя очень люблю.

— Подожди! Это ошибка, ты же на практике, под присмотром куратора, тебя…

— Я прикоснулся к ритаске, юной.

— …!

— Ваше время вышло. — Донесся до меня чужой голос, у брата забрали визор. — Согласно законам Аритаса, завтра в полдень ваш брат будет казнен. Его вещи отправят на вашу планету.

— Нет! — отчаянно крикнула я, а в следующее мгновение сползла по стенке на пол.

Последнее, что уловило мое сознание — это метнувшегося ко мне ритаса.

Очнулась резко и скривилась от запаха. Открыв глаза обнаружила песочного цвета потолок. Странно, учитывая, что в моем номере все выполнено в голубых тонах.

«Брат!»

Я подскочила в кровати и тут же упала на подушки.

— Полежите, вам сейчас не стоит делать резких движений.

Я вздрогнула и повернулась на голос, в кресле сидел тот самый мужчина, докучавший мне в ресторане. А в воздухе зависла капсула, видимо, это ее запах доставил мне дискомфорт.

Удивительно, стоило об этом подумать, как источник вони утилизировался, осыпавшись на пол пылью.

— Лежите! — с нажимом повторил он, и видимо, для устрашения, поднялся с кресла. — Я не знаю, что могло произойти за несколько минут, но медицинское обследование показало, что вы потеряли три года своей жизни! И если, тому виной мое предложение…

— Три года? — эхом повторила я. — Да хоть все года, лишь бы…

Я не договорила. Передо мной ритас! Влиятельный. Раз протащил к себе в номер, не вызвав ажиотажа у персонала.

Медленно, под пристальным изумленным взглядом, сползаю на пол.

Я перед ним не то, что на колени встану, я все, что угодно сделаю, лишь бы спасти брата.

— Что вы делаете?

— Помогите, — хриплю. — Я принимаю ваше предложение, но мне не нужны деньги. Я сделаю все, что вы скажете, если вы спасете моего брата.

И смотрю умоляюще, прямо в глаза, доказывая всю серьезность своих слов.

А он стоит и молчит. Будто язык онемел!

Да пусть хоть заледенеет, лишь бы помог!

— Поднимитесь, — властно, непреклонно.

А я понимаю, что шанс упущен. Он и слушать не станет, вон как зло на меня смотрит!

— Пожалуйста, — всхлипнула, не боясь слез. Пусть видит, как я плачу, пусть поймет в каком я отчаянии, может, жалость проснется?

Я вдохнуть не успела, как оказалась на кровати, придавленная сильной рукой.

— Никогда. Больше. Не вставай. На колени. Поняла?

От неожиданности и испуга, кивнула.

Теперь у меня язык онемел, не иначе!

Тем временем ритас отпустил меня и сел рядом.

— Я слушаю.

Кивнула. Икнула. Только сейчас поняла, насколько сильно он меня напугал.

— Леди Атенаис?

— Мой брат. — Зажмурилась, выдохнула и распахнула глаза. — Студент Земной Медицинской Академии, лучший на своем потоке. Он не мог, слышите, не мог…

Я не сумела подавить всхлип, слезы вообще градом полились по щекам.

Перед носом появился белоснежный платок. Плакать я перестала мгновенно. Вот это да! Платок! Хлопковый! Для моих слез и соплей?! Он с ума сошел?

— Что вас удивило? — вдруг спросил он.

— Ну как же, платок, хлопковый, вам не жалко?

— Я больше переживаю о вашем состоянии, леди Атенаис. Давайте вы сейчас успокоитесь, и подробно объясните мне в чем проблема, хорошо?

Я опять кивнула и забрала настойчиво протягиваемый платок. Вдохнула, выдохнула, собралась с мыслями.

— Мой брат проходит практику на Аритасе. Он действительно лучший студент. Он знает и почитает законы и традиции других рас. Он никогда бы не прикоснулся к вашим женщинам, и уж тем более к девушке! А его…обвиняют именно в этом и…

Все, выдержка полетела к чертям. Слезы застили глаза, а с губ сорвался хрип.

— А завтра его казнят. — Жестко закончил ритас.

— Помогите. Я сделаю все, что угодно. Клянусь, это ошибка, он не мог! Мой брат не идиот, и уж точно не смертник!

Молчание затягивалось. Мое сердце гулко стучало в груди, отдаваясь эхом в висках.

Мужчина молчал и пристально смотрел на меня. Я молчала, ожидая то ли приговора, то ли помилования.

— Имя, — наконец решился он и меня прорвало.