— Приляг пока и отдохни, — сказал лорд Ньорд, но я и без его приказов ни на что другое сейчас была не способна.

Иногда, открывая глаза, я видела, как старый лорд перебинтовывает Ская, слышала, как он что-то тихо говорит сыну. Потом лорд подошел ко мне, тяжело опустился рядом.

— Он спит. А как ты чувствуешь себя?

Я ничего не стала отвечать на этот глупый вопрос. Старый дракон выглядел сейчас совсем древним, усталым. Серое лицо избороздила сеть морщин, точно он постарел за это время на несколько веков.

— Вы думали, что убежали, но я сам отпустил вас. Хотел, чтобы Скай удостоверился в моей правоте. Но даже предположить не мог… Вчера почувствовал, что сердце не на месте, и полетел следом.

— Знали куда?

— Каждый дракон, если постарается, может почувствовать, где бьется сердце наследника. Я понял, где Скайгард. А он таким же образом нашел тебя.

Я удивленно вскинула брови, но потом догадалась: внутри меня сейчас билось сердце маленького дракона.

Долгое время мы молчали.

— Химеры живы, — сказала я, будто это и так не очевидно.

— Знаю, — откликнулся лорд.

— Меня кто-то хочет убить.

— И это нам тоже давно известно.

— Я так устала, — прошептала я. — Я хочу спокойно провести эти последние месяцы. Не бояться, ни о чем не думать…

Лорд склонился надо мной, и наши взгляды встретились.

— В этом я могу тебе помочь, — сказал он.

— Доброе утро, Ри. Доброе утро, Горошинка.

Я почувствовала прикосновение губ, потянулась навстречу, не открывая глаз. Скай взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал щеки, веки, краешек губ, потерся носом о мою шею.

— Ты опять меня нюхаешь, — рассмеялась я, шутливо отталкивая его от себя. — Щекотно.

А потом почувствовала теплое дыхание на своем животе, уже таком круглом и славном, что его жителя можно было бы переименовать из Горошинки в Тыковку.

— Доброе утро, сын, — обратился к нему Скай и, точно дожидаясь ответа, прижался ухом.

— Что, не отвечает? — рассмеялась я. — И вообще, почему сын? Может, это будет девочка?

Вот, снова я сказала что-то не то. Никогда не угадаешь, почему в ответ на некоторые слова глаза Ская темнеют, губы сжимаются и по лицу скользит тень. Вот и сейчас он вскинул голову, глядя на меня так, словно я сообщила что-то ужасное. И следом, как это бывало уже не раз, он привлек меня к себе, обнял одновременно и нежно, и крепко. Переплел свои пальцы с моими, зарылся лицом в волосы. Он точно пытался удержать в руках песок, струящийся сквозь пальцы.

— Ну что ты? — я всегда немного пугалась в такие моменты, не понимая, что происходит. — Все ведь хорошо. Все хорошо, да?

— Да, — голос его был хриплым, словно говорить мешал комок в горле. — Все хорошо, неари.

— Опять это слово, — улыбнулась я, осторожно пытаясь выпутаться из объятий и сдувая с глаз непослушные пряди, чтобы заглянуть Скаю в глаза. — Сам придумал? Но мне нравится, можешь называть меня так, хорошо.

Я погладила его по плечу, по неровной поверхности зарубцевавшихся шрамов. Я не помнила, когда и где так сильно пострадал мой муж, но, когда смотрела на эти шрамы, я чувствовала, что хочу поцеловать каждый из них.

— Я люблю тебя, — сказала я, ни на секунду сомневаясь в своих словах.

— Я люблю тебя, сердце мое, — отозвался Скай.

— Мы пойдем сегодня купаться? — спросила я, уводя разговор в сторону от неведомой мне печали, что мучила моего мужа. — Еще немного, и я научусь плавать. Кто первый выглянет на крыльцо?

Смеясь, я попыталась опередить Ская, чтобы быстрее него оказаться у двери: каждое утро на пороге нас ждала корзина с едой такой разнообразной и вкусной, что заранее текли слюнки. Но увы, если раньше получалось в одно мгновение соскочить с постели, то теперь животик, что с каждым днем становился все заметнее, мне помешал.

— Ой! — Горошинка внутри толкнулся, и я притормозила, согнувшись пополам, но тут же помахала Скаю: «Все хорошо, не волнуйся!» Ох уж эта тревожная складочка, что появлялась на его лбу каждый раз, когда малыш толкался. И что поделать с этими впечатлительными папочками?

Скай сам принес корзину и принялся раскладывать на столе аппетитные булочки, сыр, повидло, ветчину и фрукты. Выставлял глиняные мисочки, где под плотными крышками нас ожидало жаркое, или наваристый суп, или какое-то другое вкусное блюдо.