Я снова посмотрела на миссис Вмир, но та отвела глаза. Наклонившись вбок, я украдкой заглянула в тест Дарлы Ми-Бим. Первый вопрос на странице был совершенно другим:

«1. Назовите пять фигур высшего пилотажа, к которым вы прибегнете, чтобы уклониться от корабля креллов, сидящего у вас на хвосте».

Короткая петля, двойные скользящие ножницы, петля Альстрома, обратный ход и вращение с креном. В зависимости от того, насколько близко противник, какова общая картина боя и чем занят напарник.

Я наклонилась и заглянула в тест другому соседу: какие-то цифры, слова «ускоритель» и «рычаг управления двигателем». Вопрос об ускорении и перегрузке.

Заговорил адъютант, достаточно громко, чтобы большинство учеников в комнате услышали:

— Имейте в виду, у всех сидящих рядом тесты разные, поэтому за списывание вас не только выгонят из класса, это еще и бесполезно.

Я откинулась на спинку стула. Внутри кипел гнев. Полный отстой. Неужели для меня подготовили специальный тест по темам, которые, как им известно, мне пришлось пропустить?

Пока я накручивала себя, несколько учеников встали и вышли вперед. Они же не могли так быстро закончить? Один — высокий, хорошо сложенный парень с темной кожей, короткими вьющимися черными волосами и надменным лицом — отдал адмиралу тест. Со своего места я увидела, что там не было ничего, кроме его имени. Он показал значок — особенный, сине-золотой. Значок пилота, который сражался в Битве за «Альту».

«Дети Первых граждан», — подумала я.

Им нужно лишь явиться на тест и написать свои имена — их зачисляли в летную школу автоматически. Сегодня их было шестеро, и каждый занял место, которое могло достаться другим, более прилежным ученикам.

Один за другим они покинули класс. Адмирал положила незаконченные тесты на стол у передней стены. Их оценки не будут иметь значения. Так же, как и мои.

Я припомнила слова Диа: «Ты же не думала, что дочери Охотника разрешат летать в АОН?»

Я все равно попыталась. В ярости — сжала карандаш так крепко, что стержень сломался и пришлось искать замену, — стала черкать в дурацком тесте. Каждый вопрос словно предназначался для того, чтобы сломить мою волю. Водоросли. Вентиляция. Канализация, где мне якобы место.

«Дочь труса. Ей повезет, если мы просто не бросим ее в чан с водорослями».

Я писала несколько часов подряд. Внутри кипел воздушный бой между эмоциями. Гнев боролся с наивным предвкушением. Разочарование — с надеждой. Осознание сбило оптимизм.

«14. Опишите надлежащую процедуру, если считаете, что по неосторожности вашего коллеги в чан с водорослями попала инфекция».

Я старалась не пропускать вопросы, но в более чем двух третях из них мой ответ сводился к «Не знаю. Спрошу у того, кто знает». Отвечать на них было неприятно, будто тем самым я проявляла невежество.

Но я не сдамся. Наконец прозвенел звонок, возвестив о том, что отведенные пять часов истекли. Адъютант выдернула тест из моих пальцев. Сгорбившись, я смотрела, как она уходит.

Нет.

Адмирал Железнобокая вернулась и теперь, когда тест закончился, беседовала с небольшой группой людей в костюмах и юбках — Первые граждане или члены Национального Собрания. Железнобокая славилась тем, что была строгой, но справедливой.

Я встала из-за парты и подошла к ней. Сунув руку в карман, сжала в кулаке отцовский значок. Вежливо подождала, пока класс опустеет. Ученики спешили на вечеринку по случаю сдачи теста. К ним присоединятся те, кто решил попробовать себя в другом деле, — в течение дня они подавали заявления и получали назначения. Те же, кто провалит тест на пилота, получат шанс выбрать другую профессию позже на этой неделе.

Однако сегодня вечером все будут праздновать вместе — и будущие пилоты, и будущие уборщики.

Наконец Железнобокая обратила на меня внимание.

Я показала ей отцовский значок.

— Сэр, как дочь пилота, который сражался в Битве за «Альту», я хотела бы подать прошение о зачислении меня в летную школу.

Она оглядела меня с головы до ног, задержавшись на порванном рукаве, грязном лице и засохшей крови на руке, и взяла значок. Я затаила дыхание.

— Ты и правда думаешь, что я признаю значок предателя? — спросила она.

Сердце у меня ухнуло в пятки.

— Откуда он вообще у тебя, девочка? Разве он не был уничтожен, когда твой отец разбился? Или ты стащила чужой?

— Сэр, — ответила я натянуто, — его не было с отцом во время крушения. Отец оставил его мне перед тем, как отправился в последний вылет.

Адмирал Железнобокая повернулась, чтобы уйти.

— Сэр? — взмолилась я. — Пожалуйста. Пожалуйста, просто дайте мне шанс.

Адмирал помедлила, и я решила, что она раздумывает, но потом она подалась ко мне и прошептала: