Что же касается современных представителей гаплогруппы R1b, которая обнаруживается у большинства жителей Западной Европы, то она же является ведущей, например, в некоторых районах Башкортостана Российской Федерации. Таким образом, факт миграций и завоеваний древними кочевниками или пастушескими народами на пространствах Евразии от Китая до Египта и Британских островов есть не только исторически, археологически, но и генетически установленный факт.

Археологические находки предгорий Саян и Алтая, Восточного Казахстана, Западной Монголии и Таримского бассейна северо-запада Китая, наряду с исследованиями археогенетиков, делают неотвратимой ревизию мировой истории. Древние люди, в т. ч. легендарные арии и их предшественники, затем скифы, тюрки мигрировали по земле и вплоть до середины II тыс. н. э. превосходили оседлые земледельческие народы в военном отношении. И, что не менее важно, в средствах коммуникаций! Передвигаясь по степным просторам, они сумели связать достижения древних восточных цивилизаций Китая, Персии со Средиземноморьем. Более трех тысяч лет именно кочевники служили трансляторами информации между разными цивилизациями. Одомашнивание лошади и распространение колесного транспорта способствовали ускорению этих процессов. Кочевники способствовали обмену товаров и технологий их производства, распространению религий и прочим цивилизационным процессам.

Британский ученый Гордон Чайлд (1892–1957) справедливо считал, что оседлая, земледельческая культура формировала чисто крестьянский склад ума, который был распространенным явлением в Восточной Европе и Китае. Консерватизм и стойкая привязанность к земле, по его мнению, никак не вяжутся с любовью к странствиям и приключениям, без которых невозможно было бы распространить индоевропейские языки в половине земного шара. Земледельческие народы в доисторическом периоде человечества становились легкой добычей череды завоевателей, как только те появились на арене истории. Столкновения между оседлыми и кочевыми народами, а также социальные потрясения нарушили однородность земледельческих общин, жизнь стала разнообразнее, что привело к невиданному взлету во всех областях жизни культур бронзового века9.

Г. Чайлд предполагал, что аборигены Центральной Европы, в частности жители альпийской зоны, стали индоевропейцами в результате смешения с пришельцами из Северной Европы. А те, в свою очередь, могли испытывать влияние степных кочевников. Из столкновений различных культур и различных этнических групп с отличными друг от друга типами экономической организации и социальных традиций возникли варварские рудименты государств, считал он10.

При всем этом во все времена кочевников было несоизмеримо меньше оседлых народов и не имеют смысла утверждения о неких бесчисленных ордах кочевников. По разным авторам, соотношение их никогда не было более чем 1:20 или даже 1:50 соответственно. Это означает, что преимущество кочевников было в чем-то другом, и не только в оружии или средствах передвижений. По этому поводу А. Тойнби писал, что при засухе в степи кочевник-пастух должен был постоянно совершенствовать свое мастерство, вырабатывать и развивать новые навыки, а также особые нравственные и интеллектуальные качества11. Он заметил, что доместикация животных – искусство более высокое, чем доместикация растений: «…Другими словами, пастух – больший виртуоз, чем земледелец, и эта мысль зафиксирована в знаменитом отрывке сирийской мифологии»12.

И в I тыс. н. э. никто, кроме кочевников Великой степи в Европе и Азии, не обладал возможностями обмена информацией для тех времен, сопоставимыми с возможностями интернета сегодня. Только в середине II тыс. н. э. с появлением океанского парусного флота народы морских побережий начинают освоение планеты Земля, а создание скорострельного огнестрельного оружия положило конец превосходству евразийских кочевников и в средствах ведения войны. С этого времени меняются политические отношения между Европой и Азией13.

Истинное понимание значения коммуникаций для человечества дает бурное развитие технологий на рубеже XX–XXI вв. В результате информационной революции происходит огромный скачок в развитии не только технологий, но всего, что как-то связано с ними. Наряду с этим всеобщая компьютеризация с интернетом открыли доступ к источникам информации даже в отдаленных уголках земли. И чуть не каждый день появляются сведения, опровергающие устоявшиеся представления о прошлом. Например, уже не удивляет (а в начале прошлого столетия многим казалось немыслимым!), что еще 2–3 тыс. лет назад по антропологическим признакам люди предгорий Саян и Алтая мало чем отличались от современных европейцев. И не из Европы, а из Азии в Европу шли когда-то основные миграционные потоки.

Как следствие, в начале XXI в. появляется иная точка зрения на историю человечества, где уже кочевникам принадлежит ведущая роль. Вот что пишет казахский философ Нурлан Амеркулов: «…Демографические взрывы скотоводческой экономики и дефицит пастбищ вытесняли из степного ядра лишних кочевников. Двигаясь к окраинам Евразии, они создавали первые классовые города-государства и затем – по мере роста и концентрации прибавочного продукта – великие цивилизации Шумера, Египта, античной Греции, Рима, Персии, Индии, Китая и Кореи с Японией. Животных “автоматов” им заменили порабощенные земледельцы. С помощью государства Кшатрии14 принуждали Шудр15 поставлять им прибавочный продукт – основу времени, свободного для культурно-исторического развития»16.

Как видим, позиция жесткая и бескомпромиссная, но похожей точки зрения на взаимоотношения кочевников и оседлых народов с определенного рода симбиозом придерживаются уже многие авторы. В формировании же евроцентристской идеологии с отрицательным отношением к пастушеским народам писатель-тюрколог Мурад Аджи обвинял католических монахов. Он считал, что святая инквизиция преднамеренно уничтожала следы пребывания кочевников в Европе17.

Но эти «следы» сегодня все чаще проявляются в научных работах и литературе, а также в сетях интернета. Даже названия публикаций говорят о многом. Например, книга Юрия Николаевича Дроздова «Тюркскоязычный период европейской истории»18. Во многом основываясь на европейской этнонимии и этнотерминах, он делает вывод, что со времён глубокой античности на территории Европы доминирующими народами были тюркскоязычные племена. Лишь начиная с VIII в. Римская католическая церковь стала активно проникать на территорию Западной, Центральной, а затем и Северной Европы. Тогда арианство, которое в Европе проповедовалось на тюркском языке, повсюду запрещалось и объявлялось еретическим учением19. В этот же период истории, вероятно, были уничтожены как еретические все без исключения книги и другие письменные источники на тюркском языке20. Но остались топонимы, обозначение которых понятно лишь тюркоязычным народам.

В России соглашаются с тем, что Католической церкви принадлежала ведущая роль в формировании у граждан Европы негативного отношения к русским. В его причинах видят неприятие католическими священниками православного христианства. Хотя такое неприятие могло возникнуть еще во времена господства тюркоязычных гуннов в Европе начала новой эры. После распада империи Аттилы там оставалось множество потомков гуннов в германских племенах, в большинстве своем исповедовавших арианскую ересь21.