Короче, во Франции я с ужасом обнаружила, что никаких салонов красоты здесь нет. Все эти «Мажирели» и «Французские бульвары» существуют только в нашем воображении. Как и международный праздник 8 Марта. Здесь есть парикмахерские (на каждом шагу) и маникюрни (одна на район), которые в переводе на русский называются просто «ногтевые». В свой первый месяц в эмиграции я решила пригласить в наш лес маникюршу по вызову – по объявлению в местной газете.

Приехала дамочка (в лес на шпильках), притащила с собой салон: стол, лампу, сушилку, три чемодана разноцветных баночек с лаками (так я думала), 8 тазов ацетона, 23 пилки и 10 кисточек. В общем, ничто не предвещало. Я четко сказала ей, что, пожалуйста, не гель. И, будьте любезны, никакого шеллака. Да-да, сказала маникюрша. Подпилила мне уже давеча подпиленные ногти (я как те хозяйки, которые моют пол перед приходом уборщицы) и сразу стала класть сверху какой-то мокрый порошок. Ну, думаю, мало ли, технология революционная.

Короче, через каких-то двадцать минут более всего я походила на проститутку с Ленинградки: на ногтях у меня кривыми, но крутыми горками лежало по три килограмма застывшей вулканической массы цыплячьего цвета, которую нельзя было ни смыть, ни спилить, ни растворить.

Конец ознакомительного фрагмента.