Шрифт:
– У меня нет привычки идти на поводу уличных сплетников, тем более истеричных, – сказала Картин.
– У меня тоже.
– Рада, что нас хоть что-то объединяет.
Блумквист заерзал в кресле.
– Трудно разговаривать с человеком, который размахивает веткой перед вашим носом, – согласился он.
– Спасибо. Это так великодушно с вашей стороны.
– Но иногда имеет смысл выслушивать даже глупости. Даже они порой содержат в себе зерно истины.
– Вы решили дать мне профессиональный совет?
Этот тон раздражал Блумквиста все больше. Так хотелось в конце концов поставить ее на место…
– И знаете, – как ни в чем не бывало продолжал Микаэль, – я верю, что человек может сделаться безумцем оттого, что его никто не слышит.
– Что?
– Легко сойти с ума, когда тебя игнорируют, – повторил Блумквист.
– Хотите сказать, что такие, как я, никогда не станут слушать бездомного психопата на улице?
– Этого я не говорил.
– Но прозвучало именно так.
– Прошу прощения в таком случае.
– Спасибо.
– Вам ведь тоже пришлось нелегко, как я слышал, – продолжал Микаэль.
– Какое отношение это имеет к делу?
– Никакого, полагаю.
– В таком случае, была рада встретиться.
«Черт, – выругался про себя Блумквист. – Что это на меня нашло?»
У него возникло ощущение дуэли или боксерского поединка. Как будто на ринге он, сам не заметив как, чуть ли не вплотную приблизился к сопернику. И чувствовал на себе его дыхание, видел блеск в глазах, и то, как поднималась под блузой грудь, как клонилась набок голова. Блумквист поцеловал Катрин Линдос, поняв на какое-то мгновенье, что совершает непоправимую глупость, и она ответила на его поцелуй. А потом несколько секунд оба недоуменно смотрели друг на друга, пока Катрин не привлекла его к себе, обхватив за шею, и не повалилась с ним на диван, а потом на пол, и Блумквист наконец осознал, что хотел Катрин с той самой минуты, когда впервые увидел ее лицо на мониторе ноутбука.
Глава 9
24 августа
В лаборатории судмедэкспертизы Фредрика Нюман думала о девочках и о том, что пошло не так.
– Ничего не понимаю, – пожаловалась она коллеге Маттиасу Хольстрёму.
– Чего ты не понимаешь, Фредрика?
– Что на меня нашло. Откуда во мне столько злобы по отношению к Жозефине и Аманде.
– А в чем причина?
– Они были со мной слишком высокомерны. Даже не поздоровались.
– О боже, Фредрика… Они же подростки. Вспомни себя в их возрасте.
Фредрика помнила. Она была образцовой девочкой. Хорошо училась, играла на флейте и в волейбол, пела в хоре. Не говоря о безукоризненной вежливости. «Да, мама… конечно, папа…» Не школьница, а маленький солдат. Она, конечно, была невыносима на свой лад, но все-таки… Как можно не замечать мать!
Подобное Фредрике казалось немыслимым. Неудивительно, что настроение день ото дня падало, а вечерами она кричала, как безумная. Просто она устала. Ей бы успокоиться, уснуть… Имело смысл прописать себе снотворное, может, даже какой-нибудь наркотик. Почему нет, если другое не помогает? Будь она сейчас таким же послушным подростком, непременно подсмотрела бы, как это делается. Растворила бы пару таблеток в красном вине, смешала бы со средствами от головной боли… Фредрика рассмеялась и поделилась своими мыслями с Маттиасом. И тот ответил такой вежливой улыбкой, что на него тоже захотелось накричать.
Потом Фредрика вспомнила нищего с Мариаторгет. Он был единственным, что до сих пор заставляло ее работать, закрыв глаза на то, что полиция давно наплевала на это дело. Фредрика заказала радиоуглеродный анализ пробы с зубов. Углерод-14 поможет установить возраст покойника, а углерод-13 расскажет о пищевых привычках детства, когда зубы только формировались, и укажет на воздействие кислоты и стронция.
Фредрика уже сопоставила фрагменты аутосомной ДНК с всемирной базой и установила, что мужчина, по всей видимости, прибыл из южной части Центральной Азии. Правда, это мало что давало, поэтому доктор Нюман так ждала результатов сегментационного анализа ДНК волоса. Процедура могла занять несколько месяцев, и Фредрика нажимала на химическую лабораторию судмедэкспертизы. Вот и сейчас решила в очередной раз побеспокоить секретаря.
– Ингела, – сказала она в трубку. – Неудобно тебе надоедать, но…
– Обычно ты надоедала меньше всех, – перебила Фредрику Ингела. – Только в последнее время исправилась.
– Как мои пробы?
– Того неопознанного, ты имеешь в виду?
– Да, ДНК волоса.
– Погоди, загляну в рапорт.
Фредрика нервно постукивала по столу. Оглядывалась на часы на стенке. Двадцать минут одиннадцатого – скоро обед.
– Как ни странно, все готово, – послышался в трубке радостный голос Ингелы. – Я тебе пришлю.
– Прочитай, что там написано.
– Погоди-ка…
Фредрика заерзала на стуле.
– Похоже, у твоего бездомного были длинные волосы, – продолжала Ингела. – У нас целых три фрагмента, и результаты… все отрицательные. Никаких следов опиатов или бензола.
– То есть он не употреблял…
– Только алкоголь. Или нет, погоди… арипипразол… это ведь нейролептик, верно?
– Именно, применяется для лечения шизофрении.
– Употреблял, но достаточно давно… Это всё.