Примаков надолго замолчал, обдумывая поступивший массив информации.

" Очевидно, Митрохин каким-то образом уже пересекся с каким-либо посольством и информация пошла в ЦРУ или МИ-6. Наверно от наших агентов в этих структурах и поступила по линии моей бывшей службы информация. Больше ничего на ум не приходит. Но, президент-то какой жук! Выдает информацию так дозировано, не знаешь, что и думать".

Прервав размышления начальника РСБ, я дозировано добавил кусочек пазла:

— Вы думайте, как его прихватить за кадычок, желательно во время эвакуации вместе с членами семьи, чтобы взять на горячем еще и заокеанских партнеров. Это будет песня, если получится качественно натыкать МИ-6 мордой в ссаную лужу!

Предположительно, окончание операции по вывозу Митрохиных с архивом — седьмое ноября девяносто второго года, в апреле он собирается навестить посольства США и Великобритании в Риге, но я не претендую на истину в последней инстанции. Поэтому смотрите у меня! Архив не про, про, про….

Я задумался над синонимом известного слова, но синонимы подбирались тоже не очень благозвучные.

— Евгений Максимович, — вопросительно приподнял я бровь, глядя я на Примакова.

— Да что уж там, я понял Борис Николаевич, не проглядим.

"Точно наша агентура постаралась, уже и сроки операции эвакуации предателя добыли, ай да молодцы!"

— Вот и ладненько, — обрадовано воскликнул я, — времени у нас вагон и маленькая тележка. Но у меня просьба….

Я задумался, стоит ли добавлять интриги?

— Какая, Борис Николаевич? Все что в моих силах…

— Евгений Максимович, прошу подождать пару минут, я вам еще один конвертик дам.

Я выдвинул ящик для бумаг рабочего стола и достал второй конверт, который хотел передать ближе к лету. Но ведь ситуация может измениться и товарищи сдернут раньше. Я как тот камень, брошенный в пруд. Волны пошли и кувшинки запрыгали, рыбешки прыснули в разные стороны.

Взяв, из канцелярского малахитового набора стоящего на столе, ручку я подписал безликий конверт — "Предатели" и подвинул Примакову.

Тот прочитал надпись, посмотрел на меня и, получив утвердительный кивок, вскрыл конверт и завис. [9]

1. Полковник службы внешней разведки Виктор Ощенко, советник посольства России во Франции. 24 июля 1992 года запланирована эвакуация, вместе с женой и младшей дочерью на служебном "Рено" выедет как бы в отпуск, на самом деле, для убытия в туманный Альбион. Машина будет брошена в аэропорту "Орли". Но скорее всего выехав от нас, он направится в английское посольство. Предположительно завербован MI-6, уже сдал или еще сдаст своих агентов — физика Франсиса Темпервиля, супругов Майкла и Памелу Смит. Возьмут их сразу после эксфильтрации Ощенко из под нашего контроля.

2. Сотрудник военной контрразведки Западной группы войск Лаврентьев Владимир Александрович в 1991 году завербован БНД.

3. Коноплев Владимир Яковлевич, полковник, заместитель резидента в Бельгии по научно- технической разведке, в 1991 году завербован американцами, в марте следующего года запланирована эвакуация.

Директор СВР дочитал врученную мной записку и повторно пробежав глазами по записям, остолбенело уставился на меня, периодически скашивая взгляд на листок в дрожащих руках.

— Евгений Максимович! Информация верная, но такого счастья как по Митрохину больше не будет.

Я наклонился и смотря в глаза, удерживая взгляд распорядился:

— Первого иуду надо показательно покарать. Доехать он никуда не должен! Семью предателя, всецело поддерживающую своего главу! — я сделал многозначительную паузу, акцентировав внимание Примакова, — должна постичь та же участь. К какой информации он имел допуск еще, выясните сами и примите меры к незаметной эвакуации наших агентов и разведчиков, которых он сдал.

Остальных двоих думайте сами как на чистую воду выводить, может спровоцировать, подсунув какие-нибудь важные документы. Или в темную разрабатывать, подсовывая дезинформацию. Время еще есть, думайте, остались же у вас наверно еще порядочные сотрудники, главное эту падаль не спугните.

— Как вы себе представляете покарать…. с семьей, — глубоко задумавшись, поспешил уточнить Примаков.

— Очень просто — шашку тротила под бензобак с радиодетонатором. Взорвите их к чертям, по дороге в посольство! — не выдержал я.

— Я не палач и не убийца невинных женщин и детей, — напрягшись, ответил Примаков, твердо глядя мне в глаза.

— Жена, всецело поддерживая мужа, разве не несет полную, солидарную с ним ответственность? Или статья уголовного кодекса за измену Родине на нее не распространяется? А как тогда куда голова — туда и шея? А не она ли зудела и пилила, что зарплата маленькая, а на западе так хорошо? Единственный невиновный здесь это ребенок, да и то уже разум есть, понимает, что папа с мамой задумали. Для нас, увы, пропащий человек. Считайте, что я убийца, раз отдал такой приказ.