— Борис Николаевич! У меня ПРОБЛЕМЫ….. Я не знаю как и куда выводить войска группы в соответствие с договором!

Денег на счетах группы войск нет, министерство обороны мне говорит "крутитесь как хотите". При каждой части по указанию Генштаба созданы всякие фирмочки, долженствующие помочь мне избавиться от излишков имущества и помочь с финансированием. От имущества я избавляюся с первой космической скоростью, а на счета Группы ни пфенинга не попадает!

Мне что танками торговать!? План вывода войск трещит по швам. Комендатуры говорят, что требуемого количества свободного подвижного состава в России нет!

— Матвей Прокопьевич! Не грузите меня проблемами. Доложите, что сделано на сегодняшний день, — прервал я плач "Ярославны".

— Не смотря на все сложности, в прошлом году мы расформировали шесть танковых дивизий. Одну танковую армию, и две танковые дивизии вывели в Белоруссию, две авиационные дивизии передислоцировали на Украину.

— Насчет денег Матвей Прокопьевич я чем смогу помогу конечно. Но! Я не понял про фирмочки? Почему реализацией военного имущества занимается кто попало?

— Приказ бывшего министра обороны Язова.

— Я как главнокомандующий отменяю этот приказ, прикрыть лавочку финансовых махинаций сегодня же, разогнать к чертовой матери! Имущество и счета арестовать, организовать строгий учет. Привлечь немецкую сторону к наведению порядка. Вам все ясно?

— А как быть с реализацией имущества уже расформированных частей? — не ожидал от меня такой прыти Бурлаков.

— Составить реальный план реализации с указанием стоимости имущества, жилья, казарм, и предоставить лично мне на утверждение. Никаких коммерческих и посреднических фирм. Пока не продадим хрен уйдем, сидите и ждите, пока немцы не заплатят. Платят пусть на счета воинских частей. Использовать деньги только на зарплату, питание и коммунальные услуги. Все погрузочные работы отменить, войска вернуть в пункты постоянной дислокации и организовать боевую учебу. Как только распродадим высвободившееся имущество, начнем потихоньку дальше выводить войска.

— Но выводить войска все равно придется, — засомневался Бурлаков, — семьсот семьдесят военных городков освободить, передать двадцать тысяч зданий…

— Выведем, но на наших условиях, а городки будем продавать, а не передавать. Кстати, надо в Югославию вывести пару зенитно-ракетных полков и авиадивизию с батальонами материального и радиотехнического обеспечения. Места дислокации я с Милошевичем уже согласовал.

— Ого, что-то новенькое, — повеселел главком.

— Но проблема транспортных коммуникаций, маршрутов вывода все равно никуда не денется.

— А в чем проблема? Дорог в Европе, что-ли нет? — удивился я.

— Вы не представляете, какие условия проезда по своей территории выдвинули Польша и Чехословакия. Они решили поправить свой бюджет на ближайшие четыре года, предусмотренные договором вывода войск за наш счет!

— Это как? — заинтересовался я.

— Отремонтировать им все маршруты следования, расширить мосты, проложить, новые объездные дороги вокруг городов. За проезд каждой оси железнодорожного вагона по территории страны — от четырех с половиной до пяти тысяч марок! То есть один вагон двадцать тысяч марок. А этих вагонов надо отправить сто тридцать тысяч и загрузить в них два споловиной миллиона тонн грузов! Я уж не говорю про несколько десятков тысяч платформ для автомобильной и бронетехники, артиллерии.

На местах погрузки уже скоро военные городки строить надо будет, немцы за простой вагонов на станциях погрузки такие штрафы выставляют, что мама не горюй! Им лишь бы из Германии нас вытолкнуть, а как дальше доедем наше дело. Вроде они деньги на строительство жилья выделяли, только его построили на Украине, Белорусии и в подмосковье.

Белорусь и Украина такие-же намеки делает, ущерб транспортной инфраструктуре нанесем видишь-ли! Без матерных слов такое не прокомментируешь.

— Пошлите их…на… ко мне! А я их пошлю… к товарищу Колю. — я вам уже сказал, занимайтесь боевой подготовкой, а не коммерцией.

— Что делать с казармами, жильем для офицеров и прапорщиков в новых пунктах дислокации? — не унимался Бурлаков, — войска в Россию выводить приказали в чистое поле, в палаточные городки. Офицерские жены бунтуют, устроили настоящую демонстрацию протеста в одной из дивизий. Из благоустроенных квартир в палатки, в чистом поле, никто ехать не хочет. Даже элементарно мест в школах и детсадах по новому месту дислокации детям нет и не предвидится! Вы подписали Указ об обеспечении жильем, казарменным фондом по новому месту дислокации частей. Думаете хотя бы один местный руководитель почесался? Личный состав саботирует погрузочные работы, а министр обороны на мои вопросы отвечает: "Приказ получен выполняйте".

Что мне делать!?

— Вы мне доложили? — Все, дальше не ваша проблема. Ни один офицер и солдат в чистое поле не пойдет! Я решу эту проблему!

— Борис Николаевич, раз уж начал жаловаться, так по полной. Количество проверяющих, работающих в воинских частях скоро уже сравняется с численностью самих частей. Уезжают одни, едут другие. Одни контролируют выполнение плана вывода войск, вторые заставляют красить бордюры и траву. Третьим подавай культурную и развлекательную программу.

"Да, прижало главкома, — подумал я, выслушивая его экспрессивную речь. — Чтоб тебе икалось не переикалось любезный друг Михал Сергеевич! Это ж надо было так подосрать стране из-за дешевой популярность на западе. Всем подлизнул. Лауреат Нобелевской премии мира гребаный".