— Господа, — продолжал Кертис, — обычная беседа проводилась бы с каждый из вас по отдельности. Но в данных обстоятельствах мы решили, что беседа сразу со всей вашей группой будет более соответствовать нашим целям. У меня есть ваши отчеты, и мы все их изучили. У меня есть также записи сигналов с Венеры, привезенных вашей экспедицией. Кто сделал эти записи?

— Чет Дункан при помощи Дугласа Мэйли, — ответил капитан Борг.

В отчете имелась вся информация, но «Скала» любил все делать по-своему, и Борг прекрасно понимал его. Он сам требовал от подчиненных повиновения, и, в свою очередь, готов был повиноваться вышестоящим командирам. И он всегда считал, что так и должно быть.

Кертис откинулся на спинку кресла и посмотрел прямо на Чета.

— Ваш отчет показывает, Дункан, что вы хорошо знакомы с шаровыми антеннами W-типа. Вы согласны с этим?

— Да, сэр.

— И кстати, Мэйли, вы ведь неоднократно проводили такие работы, не так ли?

— Да, сэр.

— Вы только что вернулись после ремонта лунного ровера, — «Скала» снова обратился к Чету, — когда вам приказали лететь на перехват этих сигналов. Но вы ведь были усталым?

— Да, сэр, я устал, — честно признался Чет, — но не до такой степени, чтобы ослабеть. Я успел немного поспать до того, как вернулся на Луну, и таким образом, был в хорошей форме.

— Мэйли. Вы занимались обычной работой в то время, как Дункан ремонтировал ровер. Есть ли что-нибудь, что мы должны знать о вашем физическом состоянии перед тем, как вы полетели устанавливать антенну?

— Нет, сэр, — ответил Дуг. — Я прекрасно себя чувствовал. Я следил за новостями, и капитан Борг попросил, чтобы я подготовил план работ по установке антенны. Когда мы с Четом полетели, я чувствовал, что мы оба в прекрасной форме. Это была обычная миссия, сэр. Никаких осложнений.

Мистер Уайт вдруг откашлялся и произнес тонким голосом:

— Кто-нибудь из вас ощущал какие-нибудь необычные побочные эффекты, когда ваша миссия была на стадии реализации? Головокружение… головную боль… тошноту… вообще что-нибудь необычное?

— Нет, сэр, — единодушно выступили Чет и Дуг.

Кертис выпрямился.

— Сейчас я скажу вам, что находится на той ленте, которую вы записали, — сказал он, — и вы поймете, почему я хочу быть совершенно уверенным, что ваше задание выполнено точно так, как планировалось. Если вы спешили, или чувствовали себя слишком уставшими, или что-нибудь еще, то это могло повлиять на результаты. Теперь я удовлетворен, узнав, что ничего подобного не произошло. Предполагается, что сигналы, которые вы записали, шли из южного полушария Венеры. Я должен поздравить вас и поблагодарить за точность, с какой вы настроили оборудование: сигналы ясные и четкие.

Оба космонавта почувствовали, как по лицу разливается румянец благодарности за комплимент, но никто не издал ни звука.

Кертис обратился к капитану Боргу.

— Ваши записи, — сказал он, — подтверждают версию русских. Мистер Уайт может расшифровать русскую систему записей с точностью и быстротой, какой позавидовала бы и Москва. Вот ответ, переданный автоматической станцией, находящейся где-то в южном полушарии Венеры.

Он сделал паузу. Световые блики на мгновение вспыхнули на его голове, когда он повернулся направо и налево, оглядывая сидящих за столом девятерых человек.

— А теперь, мистер Уайт, пожалуйста, сообщите нам краткие сведения того, что нам было известно, помимо этого сообщения, о климате на поверхности Венеры.

Седой мужчина в костюме снова откашлялся, облизнул губы и уставился на полированную крышку стола, будто читал написанное на ней сообщение, хотя перед ним не лежало никаких бумаг:

— Данные, собранные такими уважаемыми учеными, как Дейнхофф, Экк, Липпинкотт, Саган, Мороз, Минц — я мог бы продолжать этот список… Это люди представляют разные страны, плюс информация, собранная нашими «Маринерами» с пятого по восьмой, а также русскими «Венерами» с четвертой по седьмую, не приводят нас к единодушному ответу. То есть, различные исследования, включающие микроволны, радары и зонды приводят к совершенно различным результатам. Однако, все же они не отличаются уж настолько разительно. Все методы исследования до настоящего времени показывали температуру поверхности Венеры примерно от четырехсот до семисот градусов. Скорее всего, там происходят многочисленные пыльные бури и…

Кертис поднял руку, и Уайт замолчал, словно щелкнули выключателем.

— Я думаю, в нашей нынешней беседе мы можем ограничиться лишь рассмотрением температуры. Погодные условия, состав атмосферы и степень влажности могут быть подробно рассмотрены позже, — заметил Кертис, — но сейчас давайте остановимся на температуре. В этой комнате есть люди, которые испытали температуру выше четырехсот градусов. Если они при этом защищены какой-нибудь системой жизнеобеспечения, например, скафандром или механическим устройством, то вполне можно допустить, что человек может жить и работать при такой высокой температуре. Но русские утверждают, что такое жизнеобеспечение на Венере не требуется, потому что их зонд приземлился и обнаружил, что там не жарче, чем в окружающей нас пустыне летом. Господа, я бы хотел, чтобы вы высказались о вероятности такого заявления. Только, пожалуйста, покороче, в двух-трех предложениях. Мистер Уайт?

Седой откашлялся и опять нервно облизал губы.

— Мне трудно в это поверить, — сказал он.

— Было бы лучше, если бы вы заняли какую-то определенную позицию, — нахмурился Кертис. — Позже, при необходимости, вы можете изменить свое мнение, но что вы думаете прямо сейчас?

— Я этому не верю, — низким голосом произнес Уайт.

— Генерал Слэйтер?

— Отрицательно.

— Адмирал Лоутон?

— Все говорят «горячо», одни русские заявляют «прохладно». Я соглашусь с большинством. Флот отвечает «ниет». — Он улыбнулся своей шутке, но его никто не поддержал.